— Ну — с, — решился молодой завсегдатай, — если уж и впрямь фаворит, то и я ставлю пятьдесят.
— Хорошо, мой благородный состязатель. Я запишу три к одному.
— Только что было четыре!
— Было. А теперь три. Вам повезло, пока не стало два. Выигрыш желаете получить ассигнациями или золотом?
— М — м — м, золотом.
— Прекрасно, сэр. Вы найдете меня ожидающим вас с мешком золота в десять на следующий день после скачек. Это будет мешок зеленого сукна с пришитой к нему ручкой, чтобы вам удобнее было нести.
Кстати, есть у меня бойцовый петух — еще ни разу не проигрывал. Если кто из господ желает…
Но тут дверь распахнулась, и показалась стройная фигура и зловещее лицо сэра Джона Хоукера. Остальные попятились к стойке бара. Сам Хоукер ненадолго задержался у столика букмекера.
— Привет, Джейкс. Как всегда, доишь деньги с дурачков?
— Ну — ну, сэр Джон, вы же меня знаете.
— Знаю я тебя, мерзавца! Ты из меня две тысячи вытянул и глазом не моргнул. Слишком хорошо я тебя знаю.
— Осталось всего чуть — чуть. Вы скоро все отыграете, сэр Джон.
— Придержи язык, говорю. С меня хватит.
— Не хотел вас обидеть, мой благородный состязатель. Есть у меня в конюшнях терьер тигрового окраса — лучший во всем Лондоне охотник на крыс.
— Вот интересно, почему же он тебя-то до сих пор не укусил?.. Привет, Том. Крибб вышел поздороваться с завсегдатаем.
— Добрый вечер, сэр Джон. Наденете нынче перчатки?
— Ну, посмотрим. Что там у вас?
— С полдюжины новичков из Бристоля. Их тут полно, как сельдей в бочке.
— Ну что ж, тогда с одним можно и попробовать.
— Только полегче, сэр Джон. В прошлый раз вы здорово пересчитали ребра парню из Линкольна. Он надломлен, он уже не боец.
— Рано или поздно это все равно бы случилось. Что в нем толку, коли он не может держать удар?
В гостиную вошла парочка молодых мужчин. Один из них был пьянее некуда, второй — немногим потрезвее. Эти двое были из тех кутил, кого называли «Том и Джерри». День и ночь они слонялись по кругу от Хеймаркета до Пентон — стрит и дальше к Сент — Джемс Сквер, воображая, что тем самым вращаются в полусвете и познают жизнь. Пьяный — неотесанный мужлан из провинции — шумел и задирался. Его приятель пытался как-то угомонить своего дружка.
— Да ладно тебе, Джордж, — уговаривал он своего собутыльника, — давай пропустим здесь по стаканчику. Потом заглянем в «Дайв» и в «Погребок», а под конец завалимся к мамаше Симпсон на жареные свиные ребрышки.
Название блюда произвело какое-то движение в пьяном мозгу гуляки. Пошатываясь, он двинулся в сторону Тома.
— Жареные ребрышки! — взвизгнул он. — Слыхал? Хочу жареных свиных ребрышек! Подать сюда тарелку, нет, большое блюдо с жареными ребрышками! Да живо! Под страхом… страхом… наказания!
Крибб, давно привыкший к такого рода посетителям, продолжал свой разговор с Хоукером, не обратив на пьяницу ни малейшего внимания. Они обсуждали возможного соперника Тома Шелтона по прозвищу «Землекоп», когда Джордж распетушился не на шутку.
— Где, черт подери, мои жареные ребрышки? Зй, хозяин! О, старина Том Крибб! Том, быстренько принеси мне тарелку жареных ребрышек, или я дам тебе тумака.
Поскольку Том даже и бровью не повел, загулявший кутила сделался более агрессивным.
— Значит, нет тут жареных ребрышек?! — заорал он. — Прекрасно! Тогда защищайся!
— Не лезь к нему, Джордж, — встревоженно отозвался его приятель. — Он же чемпион.
— Вранье это все. Я — чемпион. Как вот врежу ему! Прямо сейчас.
Впервые за все время Том медленно повернулся к нему.
— Здесь запрещено танцевать, сэр.
— Я не танцую. Я боксирую.
— Все равно не надо, что бы то ни было.
— Я вызываю тебя. Вот как дам старине Тому в челюсть!
— В другой раз, сэр. Я занят.
— Где ребрышки? Последний раз спрашиваю.
— Какие ребрышки? О чем это он?
— Прости, Том, но тебе надо всыпать по первое число. Да, Том, нужно тебя хорошенько проучить.
Пьяница провел серию резких ударов, но бил он по воздуху и на солидном расстоянии от Тома. В конце концов, ноги его подкосились, и он рухнул на колени. Его дружок бросился его поднимать.
— Что ж ты такой дурак-то, Джордж!
— Я его почти побил.
Том с укоризной посмотрел на того, что был потрезвее.
— Вы меня поражаете, мистер Трелоуни.
— Что ж тут поделаешь, Том. Намешал портвейн с бренди.
— Вы должны вывести его отсюда.
— Джордж, ну давай же! Нам пора уходить.
— Уходить? Нет уж — второй раунд! Приготовились! Гонг!
Том Крибб сделал знак рукой, и крепкий слуга — вышибала перекинул разбушевавшегося Джорджа через плечо и вынес из гостиной, не обращая внимания на его яростные вопли и брыкания. Полупьяный Трелоуни поплелся следом. Крибб расхохотался.
— Редко когда обходится без такого вот представления.
— Со мной бы он так не вольничал, — отозвался Хоукер. — Его бы вынесли отсюда, да такого, что мать родная не узнала бы.
— У меня рука не поднимается таких тронуть. Пусть себе потом бахвалятся, что врезали чемпиону Англии.
Тем временем гостиная начала наполняться. В одном углу тесный кружок образовался у столика букмекера. В другом углу, у небольшого бара, группа молодых повес наперебой отпускала Люси весьма двусмысленные комплименты, которые та, тем не менее, с достоинством парировала, ибо умела постоять за себя. Крибб скрылся за вращающимися дверьми зала, чтобы приготовить все к боксерским поединкам. Хоукер слонялся от кружка к кружку, оставляя среди этих бесстрашных людей, закаленных наездников и всякого рода бесшабашных смельчаков почти ощутимое чувство отвращения, выражавшееся в сдержанных ответах на его приветствия. Он остановился у одной группки, занятой оживленной болтовней, и насмешливо посмотрел на юношу, который стоял несколько в стороне и внимательно слушал, но сам не вступал в светскую словесную пикировку и любезный обмен колкостями. Это был хорошо сложенный молодой человек с красивым лицом и гордо посаженной головой, увенчанной буйными каштановыми кудрями. Он был бы воплощенный Адонис, если бы не странно подогнутая кверху нога, обутая в уродливой формы ботинок.
Жерар Портелье. Игра в карты
