Покинуть здание ей суждено не было – его оцепили телохранители Черных. Начальник службы безопасности Олег Гусаров заявил, что пока тот, кто устроил эту полномасштабную акцию саботажа, не будет выявлен, никто не отправится домой.
Прохаживаясь по конференц-залу, куда были согнаны все сотрудники, начиная от генерального директора и заканчивая уборщицами, Гусаров, высокий статный тип с военной выправкой, седым ежиком волос и пронзительными голубыми глазами, всматривался в лица перепуганных людей. О Гусарове рассказывали нехорошие истории. Очень нехорошие…
– Желает ли кто-то сделать чистосердечное признание? – осведомился он и, скрипнув сапогами из крокодиловой кожи, замер.
Галя опустила взор и ничего не произнесла. Она бы попыталась объяснить все Черных лично, но Гусаров был форменным садистом и психопатом. Оказаться в его руках ей ой как не хотелось, тем более что Черных был сейчас за границей.
– Ну что же, меня бы весьма удивило, если бы кто-то и пожелал! – заявил он желчно и подозвал к себе двух своих подчиненных. – Но до утра мы узнаем, кто же виноват. Потому что аппаратуру уже подготовили – все из вас, вне зависимости от статуса и должности, пройдут тестирование на детекторе лжи. Так мы очень легко выявим ренегата! Желает ли кто-то пройти тестирование первым?
Никто не желал, тогда Гусаров ткнул пальцем в ведущего.
– Начнем с тебя! Ведь тебя вполне могли подкупить враги Станислава Эдуардовича…
Два охранника встали по обеим сторонам, им надлежало отконвоировать подозреваемого в комнату, где была установлена аппаратура. Ведущий же, тип спесивый и трусливый, закричал, указывая на молоденькую помощницу:
– Это она мне папку подала! И она около меня крутилась! И чай, который она мне принесла, был какой-то странный! Господи, мне кажется, что она меня отравила…
Он закатил глаза и изобразил обморок. Тогда все внимание переключилось на несчастную трясущуюся девицу, которая, запинаясь, уверяла всех, что она ни в чем не виновата и в чай ничего не подсыпала.
– Я сам видел, что она туда какой-то порошок сыпала. И при этом еще так странно улыбалась! – заявил кто-то из сотрудников. Девушка попыталась возразить, что это был всего лишь низкокалорийный подсластитель, который ведущий использовал вместо сахара, но ее оправдания звучали так жалко и надуманно, что ей никто не поверил. А ведущий был не в состоянии подтвердить ее слова, потому что изображал из себя жертву обморока.
Гусаров приблизился к девушке и схватил ее за волосы.
– Значит, вот как просто все разрешилось! Конечно, ты, кто же еще! Ну что же, нам все равно придется с тобой поработать, чтобы узнать правду…
Его ребята взяли в кольцо бедняжку и потащили ее к выходу. Никто из коллег – ни мужчины, ни женщины – и не пытался оказать ей помощь. Тогда Галя поняла, что молчать она больше не имеет права, поэтому она вышла из толпы и громко сказала:
– Это сделала я!
Все взоры немедленно обратились к ней. Даже ведущий осторожно приоткрыл один глаз, хотя до этого вроде бы был без сознания.
Гусаров обернулся и уставился на Галю.
– Что ты сделала? – спросил он ее как-то глупо, а Галя ответила:
– Это я подменила текст в папке. И кассеты. И телесуфлер по-иному настроила!
Гусаров тотчас оказался около нее и схватил ее за локоть.
– Ну что же, вот и еще одна предательница! Возьмем и тебя!
– Отпустите ее! – потребовала Галя, вырывая руку из лап Гусарова. Она указала на девушку, находившуюся на грани нервного срыва. – Она к этому не причастна. Все задумала и осуществила я сама!
Гусаров, толкнув ее в спину, заявил:
– Ну что же, это мы и проверим. Но я могу гарантировать: этой ночью вы обе глаз не сомкнете!
Он зашелся в мерзком хохоте, и Галю вывели из конференц-зала. Затем последовало тестирование на детекторе лжи, в ходе которого она подтвердила, что действовала одна. Хитроумный аппарат показал: да, она говорила правду. Гусаров то появлялся, то исчезал во время тестирования. Когда оно закончилось, он подошел к Гале и прошипел ей в лицо:
– Молодец, ты меня не обманула! Потому что девчонка в самом деле ни к чему не причастна.
– С ней, я надеюсь, все в порядке? – спросила Галя, на что Гусаров, усмехнувшись, ответил:
– С ней-то да. А вот с тобой скоро будет все очень даже не в порядке!
И он ударил ее по лицу. Галя вскрикнула, попыталась подняться со стула, но Гусаров силой вжал ее в сиденье и пропыхтел:
– Ты все расскажешь! Как, кто и зачем дал тебе приказание саботировать программу. Хотя и так понятно – ты работаешь на Дзадоева!
Несмотря на жгучую боль, Галя не смогла сдержать истеричного смешка – она работает на Дзадоева! Более идиотской версии она еще никогда не слышала!
В это время дверь комнаты открылась, и появился один из телохранителей с небольшим алюминиевым чемоданчиком. Он поставил его на стол, открыл и вытащил шприц. Галя вздрогнула, и это не ускользнуло от внимания Гусарова.
– Ага, затряслась, предательница! И поделом! Потому что тебя ожидает много чего занятного. Я тебе сразу скажу: в конце концов тебе придется сдохнуть, но последние часы твоей никчемной жизни будут очень и очень страшные. Я об этом позабочусь лично!
Галя попыталась возразить, она хотела поведать всю историю, сказать, что не нанесла ущерба Черных, а, наоборот, защитила его от надвигающейся катастрофы, но шприц уже вонзился в ее предплечье, и свет стал стремительно меркнуть перед глазами.
Очнулась Галя в помещении, стены которого, как ей казалось, были сделаны из металлических пластин. Она лежала на тонком матрасе. Ее пронзило воспоминание: ведь все это так походило на карцер в колонии!
Дверь распахнулась, появился Гусаров. Девушка попробовала подняться, но не смогла – на руках и ногах у нее были закреплены металлические путы. Вслед за Гусаровым зашли два его приспешника, один внес складной столик, а другой – уже известный Гале алюминиевый чемодан. Водрузив чемодан на столик, начальник службы безопасности сказал:
– Производить с тобой в здании телекомпании определенные манипуляции было бы неразумно. И так эти идиоты будут трепать языками о том, чему стали свидетелями. Хотя после моего внушения вряд ли…
Усмехнувшись, он стал перебирать содержимое чемоданчика.
– Нам предстоит прояснить ряд моментов, и для этого понадобятся кое-какие инструменты!
– Я и так все скажу! – заявила Галя и стала излагать все, что ей было известно. Гусаров внимательно выслушал ее, потом вздохнул и произнес:
– Думаешь, я куплюсь на эту белиберду? Ни за что! Я вижу, ты решила зачем-то потчевать нас глупыми историями. Значит, в самом деле придется прибегнуть к помощи инструментов…
Гусаров вынул из чемоданчика нечто, похожее на пассатижи, только с удлиненными и покрытыми крошечными иголками концами. Он подошел к Гале и спросил:
