Высокий, худой человек, немного лысый, с аскетическим лицом,
чем-то напоминающий пастора, приветливо улыбнулся Пуаро.
— Очень приятно. Но в данное время я уже отставной
инспектор.
Все уселись, официант подал меню, быстро записал в блокнот
заказ и удалился.
Некоторое время мужчины, потягивая херес, молча разглядывали
друг друга.
— Я прошу прощения, — заговорил Пуаро, — что отнимаю у вас
время своей просьбой, тем более, что речь идет о довольно далеком прошлом…
— На вас не похоже интересоваться далеким прошлым, — заметил
Спенс. — Наверное, это все-таки как-то связано с чем-то сегодняшним? Однако я
надеюсь, инспектор Гарроуэй поможет вам. Он возглавлял следствие по делу о
смерти Рейвенскрофтов. И он мой старый друг.
— Вы очень любезны, мистер Гарроуэй, что согласились
встретиться со мной.
Официант подал форель, и все занялись едой.
— Очень вкусно, — похвалил Пуаро.
— Да, — согласился Гарроуэй, — здесь отлично готовят рыбные
блюда. Когда Спенс спросил, помню ли я дело Рейвенскрофтов, я очень
заинтересовался.
— Вы его не забыли? — спросил Пуаро.
— О нет! Такие дела не забываются!
— По нему были разногласия или недостаток фактов?
— Не в этом дело. Факты были очевидными. Но тем не менее…
— Что? — быстро спросил Пуаро.
— Тем не менее, что-то там было не правильное.
— Вот как? — удивился Спенс.
— Вы сразу это почувствовали? — Пуаро всем телом повернулся
к Гарроуэю. — Что было не правильным?
— Не могу объяснить, но уверен в этом. Немного подумав,
Пуаро сказал:
— В общем-то я понимаю вас. И думаю, Спенс, как
профессионал, тоже понимает. Это как в искусстве: настоящий критик знает, что
данное произведение фальшиво.
— Да, — кивнул Гарроуэй. — Все выглядело как двойное
самоубийство. Скорее всего муж застрелил жену, потом себя. Такие случаи бывают.
И всегда возникает вопрос: почему?
— Вы не нашли ответа на свое «почему»? — сказал Пуаро.
— Нет. Когда расследуешь такого рода дело, расспрашиваешь
многих людей и получаешь более или менее объективную картину их жизни. Здесь
такая была ситуация: немолодая супружеская пара жила дружно. Друг друга, судя
по всему, они любили. Вместе гуляли, по вечерам играли в покер или пикет,
раскладывали пасьянс. Мальчик учился в школе в Англии, девочка — в пансионате в
Швейцарии. Вполне благополучная семья. Здоровье у них было неплохое. Правда,
одно время муж страдал от гипертонии, но после определенного курса лечения
давление его больше не беспокоило. У жены иногда пошаливало сердце, но это не
вызывало особого беспокойства. И оба они не относились к тем людям, которые
выдумывают себе неизлечимые болезни и от отчаяния кончают с собой. Вообще это
были уравновешенные и спокойные люди. Финансовое их положение тоже было вполне
удовлетворительно.
— И какую же вы видите причину этого самоубийства? —
поинтересовался Пуаро.
Старший инспектор Гарроуэй пожал плечами:
— Я не нашел ее. Супруги вышли пройтись и взяли с собой
револьвер. Когда их обнаружили мертвыми, он лежал между ними и на нем были
отпечатки пальцев и ее и его. Это значит, что они оба держали его в руках, но
определить, кто стрелял последним было нельзя… Но почему они это сделали? На
этот вопрос я так и не нашел ответа… — Гарроуэй отломил кусочек хлеба и
отправил его в рот.
— Неужели у вас нет никакой версии? — спросил Пуаро.
— Версий много, но ни одна не срабатывает. Дело в том, что я
недостаточно много знал о них. После того как генерал ушел на пенсию, они
вернулись в Англию, поэтому мои сведения относились лишь к периоду их жизни в
Англии, очень спокойной и комфортной. Но до этого они жили за границей, в
Малайе и других местах. А что было там? Может быть, истоки трагедии находятся
там? Моя бабушка любила повторять поговорку: «У старых грехов длинные ноги».
Может быть, причина в каких-то старых грехах? В чем-то, что случилось за
границей?
— Вряд ли можно сейчас найти свидетелей тех лет… — задумчиво
произнес Пуаро.
Гарроуэй кивнул:
— В Англии друзья у них появились после их возвращения. Но
никто не помнит, что до этого в семье были какие-то конфликты.
— Люди забывчивы, — пробормотал Пуаро.
— Люди не похожи на слонов, — улыбнулся старший инспектор
Гарроуэй. — Это слоны, говорят, ничего не забывают!
Пуаро удивленно поглядел на него:
— Удивительно, что вы вдруг вспомнили о слонах…
— Почему? Скорее всего что-то произошло на Востоке, там, где
водятся слоны… А может, в Африке. А почему вы все-таки удивились тому, что я
упомянул слонов?
— Дело в том, что то же самое говорила одна моя
приятельница, миссис Оливер, — сказал Пуаро.
— Ариадна Оливер? Писательница? А знает ли она что-нибудь об
этой истории?
— Я так не думаю… Хотя что-то могла слышать. Она бывает во
множестве мест и встречается со множеством людей.
— Я знаю, что Ариадна Оливер пишет детективы, но мне всегда
было интересно, где она берет сюжеты…
— Сюжеты она выдумывает… Однажды, как она утверждает, я
загубил один ее рассказ. У нее была какая-то идея, связанная с шерстяным
свитером с длинными рукавами. А я в это время позвонил ей по телефону, и идея
рассказа вылетела из головы… Она до сих пор простить этого мне не может. А кстати,
была ли у Рейвенскрофтов собака? И брали ли они ее в этот день на прогулку?
— Собака была, сказал Гарроуэй. — И я думаю, что они брали
ее с собой.
— Интересно, где она теперь…
— Похоронена в чьем — либо саду… Прошло столько лет, —
заметил инспектор Спенс.
— Жаль, — вздохнул Пуаро. — Эта собака, наверное, кое — что
знала. А кто был в доме в этот день?
— Я приготовил вам список. — Инспектор Гарроуэй достал из
кармана бумагу. — Подумал, что, может быть, пригодится. Значит, так: миссис
Уиттейкер, повариха. В этот день она была выходная и ничего толком сказать не
могла. Правда, она сообщила, что незадолго до этого хозяйка лежала в больнице,
у нее было что-то с нервами.
Надо сказать, что повариха подслеповата и неважно слышит.
Гостила в этот день бывшая гувернантка детей Рейвенскрофтов. Еще был садовник.
