– Тяжелые воспоминания, – сглотнула женщина. – Нелепая ночь, право. Я не помню, чтобы в доме происходили подобные инциденты. Были драки, однажды случилось изнасилование – горячий финский банкир, откушав водочки, набросился на секретаршу своего компаньона… Помню инфаркт у высокого гостя из Приморья… Вы знаете, я даже не задумывалась о своем алиби. Пожалуй, вы правы – в момент убийства я находилась в своей кровати. Спала, если не возражаете. Скажите, это очень нежелательно? – Красивый лоб пересекла озабоченная морщинка.
– Да нет, что вы, с кем не бывает, – еле сдерживая смех, отозвался Максимов, – не переживайте.
Она вздохнула с облегчением.
– Вы напугали меня, Костя, как вам не стыдно? – погрозила сыщику пальчиком и неохотно простилась – в отличие от сыщика, у нее в этом доме масса дел.
Он задумчиво наблюдал, как она удаляется – уверенной, летящей походкой. Волосы по ветру, ножки точеные. Средняя длина женских ног в России сто два и четыре десятых сантиметра, уверяют заинтересованные исследователи.
«Хорошо бы измерить», – оформилась наконец в голове крамольная мыслишка.
Широкоплечий Коржак, поигрывая связкой ключей, стоял на крыльце и смотрел на Максимова как на первомайскую демонстрацию: мол, ходят всякие с придурью. В глазах начбеза веселились бесенята. Не воспринимал этот странный человек всерьез стоящего перед ним сыщика.
– Два вопроса, господин Коржак, – призывно улыбнулся Максимов, бросая мимолетный взгляд на его ботинки. – Вы не заняты, ничего?
– Если быстро, то ничего, – кивнул начбез бандита и тоже уставился на свои ботинки.
– Спасибо. Умолчим о ночном недоразумении, согласны? Вот и славно. Позапрошлой же ночью, если мне не изменяет память, был убит некто Кравец – человек, за безопасность которого вы по долгу службы отвечали.
Коржак уже не смотрел на Максимова как на первомайскую демонстрацию. Но от комментария воздержался.
– Не хочу вас ни в чем обвинять. Вы не обязаны сидеть под кроватью каждого охраняемого. А убийство, если очень нужно, случится при любой погоде и в тройном кольце охраны. Вы проверили наружные посты (а внутренних и не было), отдали распоряжения и отправились спать. В начале второго вас разбудил крик горничной.
– Она орала как резаная, – кивнул Коржак. – В час двенадцать, если быть точнее.
– А теперь подробнее. Ваши действия и действия тех, кого вы видели.
– Извольте, – согласился начбез, возвращая на место смешинки. – Из комнаты я слышал только крик, а откуда он проистекал, увы, непонятно. Моя дверь выходит на галерею. Я побежал на лестницу, спустился в вестибюль. Понял, что кричали наверху, – помчался обратно, вбежал в коридор – в эту минуту Юля с Надеждой Борисовной как раз подбегали к комнате горничной. А дальше вы знаете – никого в комнате не нашли. Только труп. Я проверил ванную, Надежда – гардеробную. Тут она сообразила, что стоит в ночнушке, как-то вся засмущалась, побежала переодеваться…
– Подождите, – смекал Максимов, – если в комнате присутствовал убийца, то теоретически после бегства горничной он мог выскользнуть из комнаты, пробежать по коридору, а затем по галерее (вы как раз спустились на первый этаж) и скрыться в западном крыле здания.
– Он мог бы и практически, проявив должную прыть. Секунд двадцать – тридцать у него имелось.
– Благодарю вас. Вы здорово помогли следствию. И второй вопрос: как долго вы работаете на господина Шалевича?
– Это играет роль в вашем расследовании? – приподнял брови Коржак. – Хорошо, извольте: несколько месяцев. Прежний начальник охраны Дмитрия Сергеевича погиб в перестрелке у отеля «Сибирь», когда неустановленные личности покушались на его жизнь. Две пули в сердце.
– Опасная должность, – уважительно заметил Максимов. – Простите покорно, но вы производите впечатление относительно порядочного человека, в то время как ваш хозяин… Хотя могу и ошибаться. Спасибо за информацию, господин Коржак.
Необъяснимо потянуло в бильярдную – поразмяться с кием. Давно он не брал в руки этот шикарный мужской инструмент. Он нанес удар, метко поразив пустой борт, когда кресло с высокой спинкой бесшумно провернулось и в непосредственной близости образовалась неприятнейшая физиономия Шалевича. Максимов вздрогнул – эффектно, черт возьми… Форменный демон. Спина прямая, руки на подлокотниках, взгляд буравящий, безжалостный. Рогов не хватает.
Максимов отложил кий и выстроил за спиной принятый у католиков жест защиты от сглаза – вытянул мизинец и указательный палец.
– Являетесь, как Мефистофель… – кожа на висках натянулась, что-то сжало голову, – и прожигаете, точно лобзик. Это эффектно, Дмитрий Сергеевич, честь и хвала, но зачем?
Шалевич остался весьма доволен произведенным впечатлением. Развивая успех, оторвал локти от подлокотников и хищно подался вперед.
– Кто бы объяснил мне, Максимов, – выцедил сквозь зубы, – почему вы мне так не нравитесь?
– Потому что я не девочка, – справился с испугом сыщик. – А что, Дмитрий Сергеевич, я успел наступить на вашу любимую мозоль?
– А вы не догадываетесь?
– Нет. Если вы о ночном происшествии, то мы уже разобрались с Коржаком – сойдясь на том, что имело место досадное недоразумение…
– К черту ночные происшествия! – рявкнул Шалевич. – Доходят слухи, Максимов, что вы распространяете порочащие приличную публику измышления. Во-первых, это не совсем этично, во-вторых, не очень полезно для вашего здоровья. Я знаю, вы любите ходить по краю, но в данном случае вас явно заносит. Остерегайтесь. Еще одно неосторожное высказывание или, не дай бог, движение, и за вашу жизнь не дадут даже фантика.
Шалевич бесшумно поднялся и, ступая как кошка, покинул бильярдную. Растворился в гулких залах.
Виски отпустило – груз невероятной тяжести свалился под ноги. Гнетущая энергетика у иных людей – поистине дьявольская… Максимов уныло катал шары, пытаясь сосредоточиться. А стоит ли садиться на ежа без штанов? «Порочащие приличную публику измышления» – это из какой области? По-видимому, последняя беседа с Ухватовым и неосмотрительное высказывание об «иуде» не прошли мимо ушей Шалевича. Но при чем тут слухи? Дело в современной подслушивающей аппаратуре, добравшейся до такого уровня, что осталось только мысли читать. Беспроводной клопик, прилепленный где-нибудь под кроватью. А еще Максимов с пронзительной ясностью понял, что безопасность коллег и его собственная отныне обеспечены только наличием в доме живого и невредимого Ухватова.
5
– Гадюшник какой-то, – капризно жаловалась Екатерина, отправляя в рот хрустящую куриную кожицу. – Уж лучше банду геронтофилов обезвреживать. Я бродила по территории и честно пыталась работать. Они все врут или недоговаривают. Причем ссылаются на то, что ты их уже допрашивал. Двое предложили прошвырнуться до ближайших кустов – неожиданно, да? Знаешь, Костик, это невыносимо. Домой хочется. Чует мое слабое сердце, проторчим мы в этой избушке до зимы, а в итоге останемся безработными.
