– Контакты?! Контакты-то были у этих людей? С кем-то они общались? Телефоны! Были же в их мобильных чьи-то телефоны?! Мне вас учить работать?!
– Все проверили. Опрос произведен. Ни к чему не вышли.
– Твою мать, а!!! – взревело руководящее лицо, багровея этим самым лицом до предынсультного состояния. – Он что, Гавр этот, человеком-невидимкой был?! Как он очутился в этой квартире?! Как???
– Они ее снимали.
– У кого?! Кто хозяева?!
– Хозяева на ПМЖ в Европе где-то, пока не выяснили. Ключами распоряжался кто-то из их знакомых, тоже пока не выяснили.
Володину гнев начальства был понятен, хотя и неприятен. А что они могли сделать, если везде, куда бы они ни направляли стопы, их ожидал тупик? Эти двое были той еще сладкой, загадочной парочкой. Скрытные, недоверчивые, по слухам, занимались перекупкой и сбытом всего, что только возможно было купить и продать. Но глубоко и опасно не лезли. Краденым брезговали. Дружить ни с кем тесно не стремились, тайнами не делились.
– По нашим предварительным заключениям, эти двое никого в свои тайны не посвящали. И еще… Основываясь на проверке всех их звонков и сообщений, могу предположить… – Володин сделал паузу, набирая воздуха для следующей фразы, вбивающей еще один кол в утлое тельце этого жуткого дела. – У них был еще один телефон.
– Который не нашли? – с демонической ухмылкой, обнажающей его десны, предположил начальник.
– Не нашли. Но среди имеющихся в памяти их телефонов номеров нет ни одного абонента, к которому бы вел след.
– Все досконально проверили?! – недоверчиво покосился в его сторону начальник.
– Однозначно! У каждого практически алиби стопроцентное. Время рабочее, так что…
– И если верить твоим предположениям, деловые контакты у него или у нее были забиты в другом телефоне?
– Да, именно. И думаю, что зарегистрирован тот был не на них, а на кого-то еще. Либо был краденым, либо…
– Ладно, – отмахнулся от него раздосадованный начальник. – Начнешь сейчас фантазировать до ночи. Ищите, ищите, парни! Пресса рвется до новостей, наверху рвут и мечут. Ищите хозяев квартиры! Кто сдал этой сладкой парочке квартиру? Кто-то вошел и вышел из подъезда. Может, где-то камеры… Соседи? Что соседи говорят? Все мне на стол через день. – И тут же без переходов: – Что по убийству любовника Петровской?
– Тут более-менее все понятно, – пожал плечами Володин. – Сын Петровской, пользуясь отсутствием отца, способного его остановить, решил поговорить серьезно с разлучником. Пришел к тому без приглашения и предварительного звонка. Они повздорили, и он его убил.
– Убил! – фыркнул недовольно начальник. – А орудие преступления найдено? Нет! А кровь на одежде парня обнаружена? Тоже нет! Обнаружена, вернее, но мало! Потому что он нос дяде будто разбил. Да, его зафиксировала камера подъездная, и как входил, и как выходил, но следов крови… Следов крови, которой в квартире море разливанное, не было! Ты глазами-то на меня не ворочай, Володин! Знаю, что говорю устами адвоката этого молодого засранца, н-да… Тут вот что еще… Как можно было выйти из квартиры этой сладкой парочки, не запачкав ног и не наследив? Вы потом весь подъезд утоптали, а убийца нет. Что в голову приходит? Ничего?! А должно бы… Давайте выметайтесь отсюда и работайте, работайте, работайте. Да, и еще! Тут мне директриса школы звонила, где учится этот самый Петровский. И интересный разговор у нас с ней состоялся…
Все уже было рванули на радостях к выходу, но тут вдруг притормозили. Негоже срываться, когда начальство мысли не закончило.
– Кто-нибудь учительницу допрашивал? Да, ту самую, про которую в записке упоминала малахольная самоубийца. Ага! Никто пока не допрашивал! Что, Володин?
– Я с ней говорил, – признался он нехотя, старательно прячась за спинами товарищей.
– И что наговорил?
– Ну…
– Что она думает по поводу того, что одна ее ученица выбрасывается из окна, обвиняя в записке ее. Второй убивает человека. А прямо над головой у нее совершается дикое убийство, не оставившее ни единого следа моим доблестным сотрудникам? А? Что говорит?
– Она говорит, что Галкину убили. Что девушка не могла совершить такое. И записку не могла писать печатными буквами, потому что…
– Па-а-а-ашли все во-о-он!!! – заорал страшно начальник, вскочил с кресла, какое-то время таращился на них бешеными глазами, беззвучно глотая открытым ртом воздух, потом уронил себя обратно в кресло и проговорил едва слышно и сипло: – Пошли все вон…
Глава 7
Юрка Яковлев удивил невозможно. Явился на встречу в новеньком твидовом пиджаке, отглаженных в стрелочку брючках, элегантном кашне вокруг морщинистой не по возрасту шеи и с совершенно непозволительной для его мировоззренческих идей прекороткой стрижкой.
– Старик, классно выглядишь, – порадовался за друга Володин, они обнялись. – Ну, куда путь держим?
– Для начала давай прокатимся в это самое ООО, бывшее когда-то научно-исследовательским. Кстати, знаешь, чем они там занимаются? – Яковлев целенаправленно вел его к белому седану, абсолютно свежему, если не новому.
– Нет.
Володин сморщился, как от зубной боли. Реакция начальника сегодня на его неосторожное заявление о предположительно «смонтированном» самоубийстве Галкиной была очевидной. Ему не просто не позволят этим заниматься, ему даже думать об этом не разрешат. Было ли время посещать это самое предприятие, где трудится несчастный отец?
– Они производят всякую химическую какашку, которой потом посыпают поля, поливают посевы. Защищают всходы от вредителей. Ну, ты понял?
Яковлев лихо газанул с места, успев подмигнуть двум прехорошеньким девчонкам, выскочившим из бутика с пакетами.
– Химик, стало быть, папаша?
– Стало быть… Это, дорогой, скажу я тебе, такие возможности! А если еще и башка имеется, то это о-го-го!!! Ну, да ладно, едем. Не смотри на часы и бельмами не вращай. Я договорился, нас подождут.
Ждал их седой старичок в белом халатике, притулившийся в крохотной каморке второго этажа, называемой лабораторией.
– Здравствуй, Юрочка, здравствуй, дружок, – обрадовался старичок, соскакивая с высокого вращающегося табурета. Обнял Яковлева, едва доставая ему до подмышек. – Проходите, проходите, мальчики. Чем могу вам помочь? Хотя… Ты же мне вкратце объяснил…
Он усадил их на хромоногих стульях, оставшихся, видимо, еще от НИИ. Снова вскочил на свой высокий табурет, обхватил костлявые коленки, обтянутые длинным белым халатом.
– Ну те-с… Начнем… Господин Галкин! – Он вздохнул с сожалением. – Большой умница и еще больший балбес!!! Добрый, доверчивый, взрослый ребенок!
– Это мы наслышаны, – осторожно перебил его Володин. – Чем он в последнее время занимался?
– Работал! – скромно улыбнулся старичок, по виду профессор.
