– Привет, – отозвался Стакан. – Я тебя помню…
– Серьезно?
– А ты думаешь, я пропил все мозги? – проворчал он. – Ошибаешься. Моя память так же остра, как в те годы, когда я работал в полиции. Так вот: ты – тот любопытный русский, который пару недель назад разговаривал со мной о сокровищах Проклятого острова.
– Это было много раньше. Прошло уже больше двух месяцев.
– Да? Ну может быть. Для меня все дни похожи один на другой… – Он опрокинул в себя стопку текилы, кинул в рот лайм и стал его посасывать – жевать было нечем. – Так что тебе надо от меня, сынок?
Королев покосился на бармена – не смотрит ли. Но тот был занят разговором с одним из клиентов, к тому же находился на другом конце длинной стойки.
Алекс достал из кармана монетку и продемонстрировал Стакану.
– Узнаешь?
Старик прищурился.
– Где ты ее взял?
– Нашел. Так узнаешь?
– Точно такие же я видел на Проклятом острове, когда задерживал «неприкасаемых».
– Я так и думал…
– Сынок, а ты знаешь, что ты не первый, кто показывает мне похожую монетку?
– Нет?
– Нет, – расплылся в беззубой улыбке Стакан.
– И кто же тебе показывал ее до меня?
– Твой дружок. Тот, второй. Который на индуса похож.
– Когда это было?
– Ну… Разве я могу сказать? Может, вчера, может, месяц назад…
– И что он хотел?
– Сказал, что нашел сокровища «неприкасаемых» и хочет со мной ими поделиться, так как считает, что это справедливо, ведь я из-за них пострадал. Взамен он хотел моей помощи в их реализации. Я тут всех знаю, связи еще с полицейских времен остались. Меня до сих пор уважают, хотя я… Я уже не тот…
– И до чего вы договорились?
– Я обещал свести его с человеком, который не обидит и не обманет. Да только пропал твой дружок. Наверное, нашел другого посредника…
– Нет, он умер.
– Это не его выловили наши рыбаки?
– Его. И тайну нахождения сокровищ «неприкасаемых», похоже, он унес с собой.
– Подожди, подожди!.. – Стакан быстро налил себе текилы и выпил ее. – Я сегодня слышал… сегодня? – у себя самого переспросил он. – Да вроде вот только недавно это было… Так вот, я слышал, что какой-то русский паренек принес в ломбард браслет с камешками старинной работы. Я тогда еще подумал: «Не из тех ли это сокровищ вещица?» Но когда мне парня описали, я решил, что нет. Он был совсем не похож на индуса…
– И как он выглядел? – взволнованно спросил Алекс.
– Помоложе, пониже, без татуировки.
– А какие-нибудь особые приметы?
Стакан задумался. Алекс нетерпеливо постукивал пальцами по ножке своего стула – ждал. Но так и не дождался. Глаза Стакана остекленели, он рухнул на барную стойку и захрапел.
Глава 5
Ей снова приснилась прабабка!
Маша увидела ее такой, какой она лежала в гробу: в черном платье, платке и кожаных полусапожках, отороченных мехом. Старая цыганка оставила четкие указания насчет того, как ее нужно хоронить. Никаких попов, певчих, причитаний над гробом. Она желала, чтобы ее закопали под звуки скрипки. Потом на могилу надо было положить живые гвоздики, а не дурацкие венки. Никаких поминок, лишь конфеты детям. Много, много конфет! И в гробу прабабка желала лежать только в черном платье, платке и кожаных полусапожках, отороченных мехом. Все это она приготовила заранее, положила в пакет, добавила в него сушеной лаванды и прикрепила записку: «На смерть».
Родственники выполнили волю покойной. Хотя ее дочка, мамина тетка, порывалась закутать ее в красивый саван, но на него в самый последний момент упала свеча. Как будто ее кто-то толкнул невидимой рукой…
В итоге прабабку положили в гроб в ее пахнувшем лавандой похоронном одеянии. В нем она Маше и приснилась.
Старая цыганка стояла у разрытой могилы и плакала. А когда Маша подошла к ней, бабка оттолкнула ее. Как всегда во снах, она была молчаливой. Ничего не сказала, только махнула. Иди, типа, отсюда. А потом взяла горсть земли и швырнула в яму. Сделав это, она исчезла. Оставшись одна, Маша решила посмотреть, пуста ли могила. Она подошла к краю, глянула вниз и…
В ужасе отпрянула…
На дне могилы она увидела себя!
Мгновенно проснувшись, Маша долго не могла успокоиться. Сердце стучало так, что его буханье отдавалось в ушах. Немного придя в себя, девушка поднялась и пошла в ванную. Умылась. Вернулась в комнату. Спать не хотелось, а чем заняться, она не знала.
Номер у них был на четверых. Кровати стояли близко друг к другу. Возле каждой светильник, и вроде можно почитать, но зачем же беспокоить остальных? Был бы балкон, можно было бы посидеть на нем, но им достался номер без балкона. Надо сказать, на участниках вообще сэкономили. Запихнули их в самые дешевые комнаты, накормили всего дважды, причем какой-то гадостью. Воды выдали каждой по литровой бутылке. Выпил зараз – терпи, больше не дадут.
У Маши осталось немного воды. Она допила ее. После этого оделась и вышла. Денег у нее было немного. Ехала она на все готовенькое, поэтому прихватила с собой жалкие триста долларов, большую часть которых уже истратила на сувениры. Оставалось еще сто десять. Но неизвестно, сколько им еще придется проторчать тут. Поэтому тратить деньги следовало аккуратно. Маша решила, что сегодня позволит себе спустить двадцать баксов. Ей просто необходимо было выпить и побыть в чьей-нибудь компании, поэтому она направилась в бар отеля.
Народу там было немного, человек шесть. Маша подошла к стойке. Бармен лучезарно улыбнулся ей и спросил, что налить.
– Текилу, – ответила она. Не то чтобы Маша любила этот напиток, просто знала, что он один из самых недорогих здесь.
– Кого я вижу! – услышала Маша за спиной. Она узнала голос и, не оборачиваясь, откликнулась:
– Добрый вечер, Ариадна.
– Ночь, девочка моя! – Гор подошла к стойке и плюхнулась на стул рядом с Машей. – Что пьем?
– Текилу.
– Одобряю. Она тут отличная. Не хуже мексиканской. – Она жестом показала бармену, чтобы налил и ей. – Ты почему не спишь?
– Сон дурной приснился – разбудил.
– Бывает.
Бармен налил Ариадне текилы и хотел убрать бутылку, но она постучала пальцем по стойке. Оставь, типа.
– А почему не спится тебе? – спросила Маша.
– Ой… – Гор тяжело вздохнула. – Даже не знаю, стоит ли говорить…
Маша внимательно на нее посмотрела. У нее сложилось впечатление, что Ариадна уже изрядно пьяна. Но ей, конечно, могло и показаться. В конце концов, она плохо ее знала!
