Возможно, это не самое сложное преступление, которое удалось
распутать Пуаро, но его сенсационность, участие в нем известных в стране людей
и широкое освещение в прессе сделали его одним из знаменитых дел своего
времени.
В это прекрасное весеннее утро мы сидели в комнате Пуаро.
Мой маленький друг, как всегда аккуратный и одетый с иголочки, чуть склонив в
сторону свою яйцевидную голову, тщательно напомаживал свои пышные усы.
Безобидное тщеславие, присущее Пуаро, прекрасно гармонировало с его другой
характерной чертой — любовью к порядку и методичностью. Я в это время, читая
газету, задумался и уронил ее на пол.
— О чем это вы так глубоко задумались, друг мой? — спросил
Пуаро.
— По правде говоря, меня озадачило убийство на балу Победы.
Газеты только об этом и пишут.
— Да?
— Чем больше читаешь, тем непонятнее все становится. Кто
убил лорда Кроншау? Была ли смерть Коко Кортней, наступившая в ту же ночь,
простым совпадением? Был ли это несчастный случай, или она решила покончить с
собой, приняв слишком большую дозу кокаина? — Здесь я остановился и с пафосом
добавил. — Вот вопросы, которые я пытаюсь решить.
Пуаро, к моему неудовольствию, оставил все мои рассуждения
без внимания. Он внимательно рассматривал себя в зеркало, бормоча под нос: «Эта
новая помада действительно великолепна для усов». Однако, встретившись со мной
взглядом, он поспешно добавил. «Да, да. Ну и как вы ответили на эти вопросы?».
Ответить ему я не успел. Дверь раскрылась, и наша хозяйка сообщила нам, что
пришел инспектор Джепп. Джепп был нашим старым знакомым, и мы тепло его
встретили.
— А, мой добрый Джепп, что привело вас к нам? —
приветствовал его Пуаро.
— Месье Пуаро, — произнес Джепп, усаживаясь и кивнув в мою
сторону, — я занимаюсь сейчас одним дедом, которое должно вас заинтересовать.
Не хотели бы вы в нем разобраться?
Пуаро считал Джеппа способным полицейским, полагая, однако,
что он работает бессистемно. Я же, со своей стороны, думал, что главным
талантом детектива было умение пользоваться одолжениями других, делая вид, что
он сам делает им одолжение!
— Я имею в виду бал Победы, — продолжал Джепп убедительным
тоном. — Вы, конечно, захотите в этом разобраться.
— Мой друг Гастингс, во всяком случае, обязательно захочет.
Он как раз только что говорил об этом, — ответил Пуаро, улыбаясь мне.
— Сэр, — снисходительно возразил Джепп, — вы тоже должны в
этом участвовать. Вам будет интересно покопаться в этом деле. Итак, за работу!
Я полагаю, что вам известны основные факты по этому делу, месье Пуаро?
— Только из газет. А воображение журналистов не всегда точно
отражает существо дела. Расскажите нам все по порядку.
Джепп положил ногу на ногу, уселся поудобнее и начал.
— Как известно абсолютно всем и всякому, в прошлый вторник
состоялся бал Победы. Это был великолепный праздник, в котором принимал участие
весь Лондон, включая молодого лорда Кроншау и его друзей.
— Его досье или, как вы это называете, биография, — перебил
Джеппа Пуаро — Виконт Кроншау был пятым виконтом. Ему было 25 лет. Он был
богат, холост, сильно увлекался театром и актерами. По слухам, он был обручен с
мисс Кортней из театра Олбани, которую друзья звали Коко. Совершенно
очаровательная девушка.
— Прекрасно, продолжайте.
— Компания лорда Кроншау состояла из шести человек: сам
лорд, его дядя — достопочтенный Юстас Белтейн, хорошенькая вдова американка
миссис Мэллаби, молодой актер Крис Дэвидсон, его жена и, наконец, Коко Кортней.
Как известно, это был костюмированный бал. Компания Кроншау изображала
персонажей итальянской комедии масок, если вы знаете, что это такое.
— Я знаю, — заметил Пуаро.
— Во всяком случае, костюмы были скопированы со старинных
фарфоровых статуэток из коллекции Юстаса Белтейна. Лорд Кроншау был Арлекином.
Белтейн — Пунчинелло. Миссис Мэллаби — его подругой Пульчинеллой. Дэвидсоны —
Пьеро и Пьереттой. Мисс Кортней была, конечно, Коломбиной. Уже в начале вечера
было ясно, что в компании что-то не ладится. Лорд Кроншау был в плохом
настроении и вел себя довольно странно. Когда вся компания собралась на ужин в
маленьком отдельном кабинете, все заметили, что лорд Кроншау и мисс Кортней не
разговаривают друг с другом. У мисс Кортней были заплаканные глаза, она
находилась на грани истерики. Ужин был скомкан. Когда все вышли из кабинета,
мисс Кортней громко попросила Дэвидсона отвезти ее домой, сказав, что ее
«тошнит» от бала. Молодой актер заколебался, посмотрел на Кроншау и, в конце
концов, увлек их обоих в кабинет. Но помирить их ему не удалось. Он вызвал
такси и отвез теперь уже плачущую Кортней домой. Она была очень расстроена, но
ничего не сказала Дэвидсону о причине ссоры, все время повторяя, что «Кронш еще
пожалеет об этом!». Это единственный намек на то, что ее смерть может быть не
случайной, а этого очень мало. Когда Дэвидсону удалось наконец ее успокоить,
было уже очень поздно возвращаться обратно, и он поехал домой в Челси, куда
вскоре вернулась и его жена, сообщив ему об ужасной трагедии, происшедшей во
время его отсутствия.
После отъезда мисс Кортней лорд Кроншау все мрачнел и
мрачнел, старался держаться в стороне от компании, и они его почти не видели.
Примерно в половине второго ночи, во время котильона
[86]
, когда все должны были
снять свои маски, капитан Дигби, друг Кроншау по армии, знавший, в каком он был
костюме, увидел его стоящим в ложе.
— Привет, Кронш, спускайся сюда и будь пообщительней! Что ты
забился там, как старый филин. Иди сюда, повеселимся!
— Точно, ты прав, — ответил Кроншау. — Подожди меня, я
сейчас приду.
Он повернулся и вышел из ложи. Капитан Дигби, стоявший с
миссис Дэвидсон, стал его ждать. Время шло, а Кроншау не появлялся.
— Что он думает, мы будем ждать его всю ночь! — возмутился
Дигби.
Тут подошла к ним миссис Мэллаби.
— Он ведет себя сегодня как чокнутый медведь! — сказала она.
— Давайте его поищем.
— Поиски были безуспешны, пока миссис Мэллаби не предложила
посмотреть, нет ли его в кабинете, где они ужинали. Они направились туда. И что
же они увидели! Арлекин действительно был там. Он лежал распростертый на поду,
из сердца у него торчал столовый нож!
Джепп замолчал.
— Любопытное дело! — заметил Пуаро тоном специалиста. — И,
конечно, нет никаких улик, указывающих на убийцу. Да и откуда им быть!
— Остальное вы знаете, — продолжал инспектор. — Это двойная
трагедия.
