Не дожидаясь ответа, он быстро спустился к калитке, которая,
вновь скрипнув, выпустила его. Выйдя на дорогу, Пуаро замедлил шаги; лицо его,
только что оживленное и чуть улыбающееся, приняло серьезное и озабоченное
выражение. Он вынул из кармана часы. Стрелки показывали десять минут девятого.
— Еще пятьдесят минут, — пробормотал он. — А может, мне вообще не стоило
уходить? — Он почти остановился, как будто собирался развернуться и пойти
назад; какое-то смутное предчувствие, видимо, не давало ему покоя. Однако он
его решительно отбросил и продолжил свой путь по направлению к деревне. Но лицо
его не покидало выражение тревоги, и он несколько раз досадливо покачал
головой, как человек не вполне довольный собой.
До девяти оставалось еще несколько минут, когда он снова
подошел к садовой калитке. Был ясный, тихий вечер, ветерок почти не шевелил
листву. В этом спокойствии было, пожалуй, что-то зловещее, как в затишье перед
бурей.
Пуаро слегка ускорил шаги. Неожиданно он снова ощутил тревогу
и неуверенность. Казалось он чего-то опасался, но сам не понимал чего… В этот
момент калитка отворилась, и на дорогу торопливо вышел Клод Лэнгтон. Увидев
Пуаро, он вздрогнул.
— О… Добрый вечер!
— Добрый вечер, мосье Лэнгтон. Что-то вы рановато. Лэнгтон
уставился на него непонимающим взглядом.
— Простите, но что вы имеете в виду?
— Вы уничтожили осиное гнездо?
— Нет, пока не уничтожил.
— Вот как, — мягко сказал Пуаро. — Ясно. А чем же вы тогда
занимались?
— Да просто поболтали немного со стариной Харрисоном.
Извините, я очень спешу, мосье Пуаро. Вот не думал, что встречу вас в нашей
глуши.
— У меня здесь было дело.
— Ах, вот оно что. Отлично. Харрисона вы найдете на террасе.
Простите, но я должен идти.
Он поспешил прочь. Пуаро посмотрел ему вслед. Такой молодой
и уже такой нервный! Недурен собой, но какой безвольный рот.
— Итак, я застану Харрисона на террасе, — пробормотал Пуаро.
— Ну что ж, посмотрим.
Он вошел в калитку и двинулся по тропинке к дому. Харрисон
сидел на веранде за столом. Он словно оцепенел и даже не повернул головы, когда
Пуаро подошел к нему.
— О, mon ami, вы в порядке?
Последовала длительная пауза, затем Харрисон странным
голосом, будто через силу, спросил:
— Что вы сказали?
— Я спросил, хорошо ли вы себя чувствуете?
— Хорошо ли? Да, вполне. А почему бы и нет?
— Никаких неприятных ощущений? Это хорошо.
— Неприятных ощущений? С какой стати?
— Из-за соды.
Харрисон встрепенулся.
— Из-за соды? Что вы этим хотите сказать?
Пуаро виновато развел руками:
— Бесконечно сожалею, но я вынужден был положить немного
соды в ваш карман.
— Соды? В мой карман? Но зачем? Харрисон недоуменно
посмотрел на него. Пуаро говорил спокойно и бесстрастно, как лектор,
старающийся быть понятным маленькому ребенку.
— Надо вам сказать, что одним из преимуществ — или, если
угодно, недостатков — профессии сыщика является необходимость контактов с
преступным миром. И они подчас могут научить вас прелюбопытным вещам. Был среди
моих знакомых один карманник. Выяснилось, что он не совершил того, в чем его
обвиняли, и я помог ему выкарабкаться. Он был мне очень признателен и
отблагодарил единственным приемлемым для него способом — показал некоторые
приемы своего ремесла. Теперь мне ничего не стоит залезть в чужой карман, не
вызвав ни малейшего подозрения у его владельца. Я кладу ему одну руку на плечо,
делаю вид, что чем-то ужасно взволнован, и он, отвлеченный этим маневром, не
замечает, что мне удается переложить содержимое его кармана в свой собственный,
а взамен насыпать ему туда — ну хотя бы соды. Видите ли, — продолжал Пуаро
задумчиво, — если кому-то нужно достаточно быстро вынуть яд — чтобы незаметно
подсыпать его в бокал, — то удобнее всего положить его именно в правый карман
пиджака. Я знал, что он будет там.
Пуаро опустил руку в свой карман и извлек оттуда несколько
крупных белых кристаллов.
— Исключительно опасно, — пробормотал он, — носить их вот
так, без упаковки. — Он неспешно достал из другого кармана пузырек с широким
горлышком, опустил туда кристаллики, подошел к столу и налил в пузырек немного
воды. Затем, тщательно его закупорив, встряхивал до тех пор, пока кристаллы не
растворились Харрисон наблюдал за ним как завороженный. Удовлетворенный
полученным результатом, Пуаро направился прямо к осиному гнезду. Он вынул из
пузырька пробку, отвернулся и вылил раствор в гнездо. Затем отошел на несколько
шагов и стал наблюдать за происходящим. Осы как раз возвращались в гнездо; их
крылья некоторое время еще трепетали, потом они стихли. Те же, кто успел
скрыться в гнезде, торопливо вылезали наружу, но только для того, чтобы тут же
умереть. Пуаро наблюдал за ними несколько минут, затем покачал головой и
возвратился на веранду.
— Быстрая смерть, — сказал он. — Очень быстрая смерть.
Харрисон наконец подал голос:
— Что именно вам известно?
Пуаро смотрел прямо перед собой.
— Как я уже сказал вам, я увидел имя Клода Лэнгтона в
регистрационной книге. Но я умолчал о том, что почти сразу же после этого
случайно с ним встретился. Он сказал мне, что по вашей просьбе купил цианистого
калия — для уничтожения осиного гнезда. Мне показалось это странным, мой друг,
так как я помнил, что на упомянутом вами обеде вы настаивали на достоинствах
бензина и убеждали всех, что цианистый калий слишком опасен и не стоит
рисковать в таком обыденном деле.
— Продолжайте.
— Мне известно и еще кое-что. Я как-то наблюдал за Клодом
Лэнгтоном и Молли Дин, когда они думали, что их никто не видит. Я не знаю, что
стало причиной их ссоры, которая в конечном счете привела к разрыву и толкнула
Молли в ваши объятия, но я понял, что недоразумение позади и что мисс Дин
вернулась к своему возлюбленному.
— Продолжайте.
— И еще, мой друг. На днях я был на Харли-стрит и видел, как
вы выходили из дома, где живет один мой знакомый врач. Мне известно, по поводу
каких болезней с ним консультируются. Выражение вашего лица меня поразило. Я
видел такое раза два в моей жизни, но запомнил навсегда. Это было лицо
человека, которому только что огласили смертный приговор. Может, я ошибся?
— Нет, вы не ошиблись. По словам этого врача, жить мне осталось
всего два месяца.
