— Вы не заметили меня, так как ваши мысли были заняты
другим. Я прочел на вашем лице и еще кое-что, что люди обычно предпочитают
скрывать. Ненависть. Вы не скрывали ее, будучи уверенным, что вас никто не
видит.
— Продолжайте, — снова попросил Харрисон.
— Собственно, я почти все уже сказал. Я приехал сюда,
случайно увидел имя Лэнгтона в регистрационной книге, затем случайно на него
наткнулся и после этого поспешил к вам. При моем появлении вы сначала опешили,
но потом сообразили, что для вас это даже весьма кстати, и этим усугубили мои
подозрения. Я задал вам несколько вопросов. Вы отрицали, что попросили Лэнгтона
купить цианистого калия, вернее, вы сделали вид, что удивлены. От Лэнгтона мне
было известно, что он намерен навестить вас в половине девятого. Вы же назвали
девять часов, рассчитывая, что, когда я вернусь, все будет кончено…
— Зачем вы пришли ко мне! — закричал Харрисон. — Принесла же
нелегкая!
Пуаро гордо вскинул голову.
— Я говорил вам, что расследую убийство.
— Убийство? Вы хотите сказать, самоубийство?
— Нет. — Голос Пуаро стал очень резким. — Я хочу сказать,
убийство. Ваша собственная смерть должна была быть скорой и легкой, но смерть,
которую вы уготовили Лэнгтону, была бы поистине ужасна. Ваш план был таков: он
покупает яд и приходит с ним к вам. Вы пьете вместе чай. Внезапно вы умираете,
в вашем бокале обнаруживают яд, а Клода Лэнгтона приговаривают к смерти через
повешение.
Снова простонал Харрисон.
— Зачем вы приехали? Зачем пришли ко мне?
— Я уже объяснил вам. Но есть и другая причина. Вы мне очень
симпатичны. Послушайте, mon ami, вы обречены, вы потеряли девушку, которую
любили. Все это так. Но я не хочу, чтобы вы отягощали свою душу убийством? А
теперь скажите: рады вы или нет, что я приехал в ваши края?
Последовала небольшая пауза, и вдруг Харрисон распрямился,
на его лице появилось выражение собственного достоинства. Его взгляд стал
взглядом человека, сумевшего побороть низменные побуждения. Он протянул Пуаро
руку через стол.
— Слава Богу, что вы приехали! — сказал он. — Слава Богу!
Двойная улика
— Но прежде всего, никакой огласки, — сказал мистер Маркус
Хардмэн, наверное, уже в двадцатый раз.
В его монологе слово «огласка» звучало как назойливый
лейтмотив. Мистер Хардмэн был маленьким человечком, немного полноватым, с
безукоризненным маникюром и жалобным тенорком. В некотором роде он был
знаменитостью, а его профессией была светская жизнь. Он был богат, но не
чрезмерно, и ревностно тратил свои деньги на светские удовольствия. У него было
хобби — коллекционирование. Он был прирожденный коллекционер. Старые кружева,
старинные веера, антикварные украшения — грубая современность словно бы не
существовала для Маркуса Хардмэна.
По срочному вызову мы с Пуаро явились к нему и застали его
мечущимся в мучительных сомнениях. При сложившихся обстоятельствах для него
было немыслимо обратиться в полицию. Но не обратиться туда было равносильно
потере самых ценных вещей из его коллекции. В качестве компромисса он
остановился на Пуаро.
— Мои рубины, мосье Пуаро, и изумрудное ожерелье — говорят,
оно принадлежало Екатерине Медичи… О Боже, изумрудное ожерелье!
— Может быть, вы изложите мне обстоятельства их исчезновения?
— мягко спросил Пуаро.
— Я сгораю от нетерпения сделать это. Вчера ко мне пришли
гости, которых я пригласил на чашку чаю, — встреча, так сказать, в узком кругу,
было всего человек шесть-семь. В течение сезона я обычно устраиваю одну-две
такие встречи, возможно, мне не следовало бы так говорить, но они всегда
пользовались большим успехом. Хорошая музыка — Накора, тот самый пианист, и
Катрин Бэрд, контральто из Австралии — как всегда в большой гостиной. А до
чаепития я показывал гостям свою коллекцию средневековых украшений. Я их храню
вон в том стенном сейфе. Внутри он оборудован как шкафчик, полки обиты цветным
бархатом — на этом фоне лучше смотрятся драгоценности. Потом мы осмотрели веера
в той витрине на стене. Затем пошли в студию слушать музыку. И только после
того, как гости ушли, я обнаружил, что сейф пустой, его обчистили! Наверное, я
не закрыл его как следует, и кто-то воспользовался этим… Рубины, мосье Пуаро,
изумрудное ожерелье — я собирал эту коллекцию всю жизнь… Чего бы я только не отдал,
чтобы вернуть их! Но умоляю: никакой огласки! Вы же понимаете, мосье Пуаро, не
правда ли? Мои собственные гости, мои личные друзья! Это был бы грандиозный
скандал!
— Кто последним покинул эту комнату, когда вы пошли в
студию?
— Мистер Джонстон. Может быть, вы его знаете… Это
южноафриканский миллионер. Он только что снял дом Эбботбари на Парк-лейн. Он
замешкался в кабинете на несколько мгновений, как я вспоминаю. Но конечно же
это не мог быть он!
— А кто-нибудь из ваших гостей в течение дня возвращался в
эту комнату под каким-нибудь предлогом?
— Я был готов к вашему вопросу, мосье Пуаро. Возвращались
трое из них. Княгиня Вера Росакова, мистер Бернард Паркер и леди Ранкорн.
— Расскажите нам о них.
— Княгиня Росакова — совершенно очаровательная русская леди,
из обломков старого режима. В нашу страну она приехала недавно. Мы с ней уже
было попрощались, и я был несколько удивлен, увидев ее в этой комнате,
разглядывающую коллекцию вееров. Знаете ли, мосье Пуаро, чем больше я думаю об
этом, тем более подозрительным мне кажется этот ее внезапный интерес к веерам.
А как на ваш взгляд?
— В высшей степени подозрительно. Но расскажите и о других.
— Ну, Паркер просто зашел сюда взять ящичек с коллекцией миниатюр,
которую мне не терпелось показать леди Ранкорн.
— А сама леди Ранкорн?
— Смею думать, вы знаете, кто такая леди Ранкорн — дама уже
довольно почтенных лет, с весьма сильным характером, большую часть времени
проводит на заседаниях благотворительных комитетов. Она возвратилась в комнату
за своей сумочкой, которую случайно там оставила.
— Bien
[133]
, мосье. Итак, у нас четыре подозреваемых.
Русская княгиня, английская гранд-дама, южноафриканский миллионер и мистер
Бернард Паркер. Кстати, а кто он такой, ваш мистер Паркер?
Этот вопрос, казалось, вызвал сильное замешательство мистера
Хардмэна.
— Он.., э.., он молодой человек. Ну, собственно, один мой
знакомый.
— Об этом я уже догадался, — меланхолично заметил Пуаро. — А
чем он занимается, этот ваш мистер Паркер?
