– Есть, товарищ…
Не дослушав, Руденчик продолжал:
– Писарев и Копко – со мной!
Когда капитан с двумя солдатами доползли до большого камня, где раньше прятались Строев, Денис и Синица, они нашли там только овчарок. Собаки тихо повизгивали, радуясь присутствию знакомых людей.
– Куда, черт подери, они подевались?! – пробормотал Руденчик, высовывая голову из-за камня и пытаясь определить расстояние до воды.
Словно в ответ на этот вопрос со стороны островка раздалась автоматная очередь, после чего последовали одиночные выстрелы. Шум мотора, который до этого слышал капитан, раздался снова, но на этот раз, судя по звуку, он удалялся от берега: видимо, те, кто приехал подобрать нарушителей, не рискнули осуществить свою затею и просто-напросто бросили их на произвол судьбы.
– Эх, черт с ними… – пробормотал Руденчик себе под нос. – Бойцы, вперед – надо наших выручать!
* * *
В ту ночь мы не ложились – ждали вестей от кинологического подразделения. Вместо этого прибежал гонец от Крыласова и доложил Акиньшину, что у реки идет самый настоящий бой. По его словам, несколько китайцев пытались пересечь границу и залегли на одном из многочисленных островков в ожидании катера, который должен был доставить их обратно. Однако, увидев пограничников и поняв, что легко не отделаются, люди на катере смылись. Как раз в тот момент подошел отряд контрактников подполковника, и они взяли продолжавших отстреливаться нарушителей в кольцо. Даже описать не могу, как я перепугалась за Дениса, и дело не в том, что он мог пострадать от шальной пули – этот парень сам полезет под огонь, с него станется! Как я ни стараюсь, мне не удается вылечить его от адреналинозависимости – остается лишь смириться и полагаться на то, что адреналинщиков, как и алкоголиков, сам бог бережет.
Получив эти известия, Губанов приказал подготовить медсанчасть к принятию раненых. В течение следующих двух часов я не находила себе места и при каждом звуке срывалась на улицу проверить, не идут ли солдаты. В отличие от меня, Людмила оставалась хладнокровной, да еще и успокаивала, уверяя, что китайцев никак не может быть много, поэтому ребята с ними легко справятся.
– А не появились до сих пор, – говорила она, перестилая одну из пяти коек, имеющихся в наличии в госпитальной части, – потому, что далеко. Представь, если с ними раненые, то передвигаться придется гораздо медленнее! Так что не переживай ты за своего капитана – придет, вот увидишь!
Я едва не поперхнулась, услышав последние слова Акиньшиной.
– К-к-ка…питана? М-м-моего?!
– Брось, – отмахнулась женщина. – Другие, может, и не видят, что у них под самым носом творится, но я-то не слепая!
Интересно, кого она имела в виду, говоря о тех, кто не видит дальше собственного носа – не своего ли супруга?
– Да я замужем! – попыталась возражать я. Обвинение в том, что я неравнодушна к Руденчику, не просто сбило меня с толку – оно показалось мне настолько несправедливым, что все мое существо взбунтовалось. Конечно, капитана, по всем меркам, можно считать привлекательным мужчиной, но его темное прошлое и дурной характер в любом случае отвратили бы меня от мыслей о личных отношениях с ним!
Возмущение заставило мое беспокойство о Денисе отступить на задний план – но лишь до тех пор, пока дозорный не возвестил с вышки о том, что подразделения Крыласова и Руденчика возвращаются. Мы все, включая Губанова, медсестер и супругов Акиньшиных, высыпали во двор медсанчасти. Через некоторое время стали появляться первые солдатики. Затем я увидела наспех сооруженную из веток волокушу, которую тащили Денис и Синица. Не могу передать, какое облегчение испытала, увидев Дениску, идущего своими ногами! На волокуше лежал сержант Строев, к которому тут же подбежал Губанов. Судя по тому, что парень был в состоянии отвечать на вопросы, он пострадал не так уж сильно. За солдатами, с автоматами наперевес, тянулись контрактники, а между ними, то и дело подталкиваемый в спину дулом «калаша», с трудом передвигался низкорослый китаец с заляпанным кровью лицом. Он едва переставлял ноги, но конвоирующий его охранник был неумолим в своих попытках заставить его идти быстрее. Замыкали шествие Крыласов и Руденчик, казалось, на время позабывшие о своих разногласиях и мирно переговаривающиеся между собой вполголоса. Рука капитана покоилась на перевязи.
– Займитесь офицером, Агния Кирилловна, – сказал мне Губанов, возвращаясь. – А я займусь солдатом. Кстати, ему повезло с этим парнем из ветеринарного института: пуля угодила сержанту в бедро, и, если бы не своевременные и, я бы даже сказал, профессиональные действия Агеева, он истек бы кровью за считаные минуты!
Ну вот, Дениска опять герой! Конечно, я гордилась им не меньше, чем гордилась бы его собственная мать, но беда в том, что каждое такое геройство могло вызвать ненужные расспросы.
– Что там насчет остальных нарушителей? – поинтересовалась Людмила, остановив Крыласова.
– Трое, – коротко ответил он. – Выжил один, но этого вполне достаточно: теперь начнется волокита!
– Они ведь не рыбаки, верно? – уточнила жена Акиньшина.
– Похоже, нет – уж больно хорошо вооружены! – подтвердил догадку подполковник.
Я вернулась в медсанчасть и, как просил Губанов, занялась рукой Руденчика. Капитан, как обычно, предпочитал не смотреть на меня. Его взгляд блуждал по помещению, а губы были плотно сжаты – и с чего это Людмиле пришло в голову, что он неровно ко мне дышит?
– Постарайтесь держать руку в покое хотя бы дней пять, – сказала я, закончив перевязку. – К счастью, кость не задета, но вот вам обезболивающее – на всякий случай.
– Спасибо, – буркнул Руденчик, но в голосе его особой благодарности не слышалось. А не зря его, видимо, жена бросила! С другой стороны, честно признаюсь, на заставе маловато по-настоящему приятных людей – разве что Людмила и медсестрички. Жду не дождусь, когда смогу отсюда уехать!
* * *
Участвовавшим в захвате нарушителей дали сутки на то, чтобы прийти в себя. Все это время Денис провалялся в койке, просыпаясь лишь время от времени, чтобы съесть принесенную Синицей еду. Он не разговаривал с тетей Агнией, боясь, что сболтнет лишнего о том, что произошло во время стычки с китайцами. Там не все прошло гладко. Вернее, вовсе не гладко, если быть точным: Дениса едва не подстрелили, и тете Агнии не следовало об этом знать. Если бы не Строев, вовремя оттолкнувший его с линии огня, то на волокуше привезли бы именно Дениса, причем ногами вперед и прикрытого ветошью, как двух китайцев-нарушителей! Меньшее, что Денис мог сделать для сержанта, так это перетянуть ему бедренную артерию, чтобы тот не потерял фатальное количество крови. Заниматься этим под огнем противника оказалось не так уж и просто, но он, слава богу, справился, и теперь, по словам Синицы, Строев находится в удовлетворительном состоянии.
– Зато поваляется теперь! – с завистью бормотал паренек, передавая приятелю тарелку с пюре. Они, в нарушение всех казарменных правил, сидели на койке Дениса и поглощали обед. А что – Строев, как бы это сказать, вышел из строя, Руденчик тоже не в форме, поэтому прищучить их некому!
