– Что там у вас?
– Все нормально, – прокряхтела я, растирая ушибленное место. – Тут какая-то аппаратура…
– Погодите! Я спускаюсь!
Значит, мужик все же не выдержал, и любопытство возобладало над осторожностью? Вот так всегда и бывает: даешь себе слово ни во что не вмешиваться, но тоненький, противный голосок у тебя в голове верещит: «Ну, чего тебе бояться? Это же, черт возьми, интересно!» – и ты делаешь то, чего сам от себя не ожидал. Оно и к лучшему: одной в «бункере» неуютно.
Пока Петр Макарыч штурмовал лестницу, я снова подняла фонарь. То, на что я налетела в полутьме, оказалось треногой, на которой крепилось нечто вроде прожектора. Рядом стоял еще один, такой же.
– Ого, да тут, кажись, генератор имеется? – заметил охотник, уже находясь рядом со мной.
– Генератор? – переспросила я, оглядываясь. – Значит, эти прожекторы работают?
– Хотите, попробуем?
– Пожалуй, не стоит, – покачала я головой. – Нужно оставить тут все, как есть – вдруг те, кто пользуется этим местом, вернутся и обнаружат, что сюда залезали?
– И что?
Действительно, что? Пока я и сама не понимала, что все это значит. Посветив вперед, я обнаружила придвинутый к стене металлический стол, а рядом еще один, поменьше.
– Странный «бункер», – заметил между тем Петр Макарыч, медленно бродя по помещению. – Не похоже, чтобы его выкопали для военных целей: тут нет ничего, что указывало бы на это!
– А он и не для военных целей, Петр Макарыч, – ответила я, начиная соображать, что к чему. – Для медицинских.
– В смысле?
– Давайте-ка подниматься – смотреть здесь больше не на что… Погодите-ка, только сфотографирую кое-что. – И, протянув ему фонарь, я настроила мобильный на режим видеокамеры.
* * *
С тех пор как вышел из карцера, Денис пристально наблюдал за Синицей. Парень вел себя странно – прятал глаза, мало разговаривал, хотя раньше его было не заткнуть, и вскоре Денис начал задаваться вопросом: а не знает ли Синица о его «посадке» больше, чем говорит? Это казалось невероятным, и все же поведение его вызывало определенные подозрения. Может, он знает, кто подкинул Белого Китайца Денису в тумбочку? Там точно было чисто с утра и в обед – значит, подсунули где-то между обедом и отбоем. В это время в казарме никого не должно быть, и все же наркотик оказался там!
На разводе и строевых занятиях Денис только об этом и размышлял. К счастью, сержант не мог гонять их, как прежде, так как его нога еще не пришла в норму. Пробежка, обычно занимающая два часа, сейчас длилась не больше сорока минут – да и то не под вездесущим оком Строева, контролирующего каждое твое движение, а его временного зама, который и сам бегать терпеть не мог. Улучив момент, Денис затащил Синицу в кусты.
– А ну-ка, – потребовал он, нависая над съежившимся до размеров ежика парнем, – рассказывай, что знаешь!
В глубине души Денис сознавал, что действует наобум, ведь он вовсе не был уверен в своих предположениях насчет приятеля. К его удивлению, долго упрашивать не пришлось: казалось, Синица и сам рад облегчить душу.
– Прости! – пискнул он. – Я не хотел, он меня заставил!
Теперь он смотрел прямо на Дениса, и в его глазах застыло умоляющее выражение.
– Кто тебя заставил? А главное – что?
– Так Ожегов же! – развел руками Синица. – Он потребовал, чтобы я подбросил тебе «дурь»…
– Ты?!
Этого Денис никак не ожидал. Он предполагал, что пареньку что-то известно и он из страха боится сказать ему, но чтобы Синица сам, своими руками подкинул Денису, которого считал своим другом, наркотик, не укладывалось у него в голове! Не веря своим ушам, он попятился.
– Ну, прости меня! – чуть не плакал Синица. – У меня не было выхода!
– Выхода у него не было! – взвыл Денис. – Пошел ты!
Махнув рукой, он развернулся и побежал прочь. Синица, проявив несвойственную ему прыть, кинулся следом.
– Погоди, Агеев! Постой, что скажу!
– Да что ты можешь мне сказать?! – все же останавливаясь, спросил Денис, подавляя желание свернуть парню шею. Сдерживало его лишь опасение, что он может не рассчитать собственные силы и по-настоящему покалечить Синицу. – Ты уже все сказал!
– А вот и не все, – возразил тот, тяжело отдуваясь после быстрого бега. – Там был один китаец, на рынке… Он видел нас.
Денис такого поворота не предвидел.
– Ты так быстро рванул прочь, что даже не оглядывался, – продолжал парень. – А я вот, на свою беду, оглянулся, и узкоглазый смотрел прямо на меня! А потом – помнишь, когда первача мужики притащили? – Ожегов ко мне подгреб и сказал, что мне придется выбирать: либо я делаю, как он говорит, либо…
– Либо – что?
– Ну, он дал понять, что дело серьезное и он не позволит нам болтать о том, что мы видели.
– То есть Ожегов откуда-то узнал, что мы были там?
– Угу. Нас никто бы тут, в тайге, не нашел, понимаешь?!
– Значит, ты подбросил мне Белого Китайца и с чистой совестью решил, что уладил дело?
– Ожегов сказал, что тебе ничего не сделают – просто домой отправят. Я бы и сам себе подкинул «дурь», если бы был уверен, что так оно и будет, но Ожегов предупредил, чтобы именно тебе!
– Интересно, почему?
– Не знаю… Он в чем-то тебя подозревает. Не говорит, в чем, но я же вижу, что он тебя из поля зрения не выпускает! Думаю, он надеялся, что Изюбрь тебя домой отошлет, но тот почему-то этого не сделал.
Действительно, почему? Только ли потому, что, как он сам и сказал, «должен» Денису за Одина и сержанта? Обязательно стоит посоветоваться с тетей Агнией: у нее голова как-то лучше работает! Он уже собирался присоединиться к подразделению, как вдруг Синица сказал:
– А ты не хочешь узнать, что китайцы тогда выбросили в реку?
* * *
После осмотра «бункера» в душе остался тяжелый осадок. Мне надо было поразмыслить над увиденным, да и Петр Макарыч чувствовал себя не в своей тарелке и уже жалел о том, что все-таки полез под землю, а не остался снаружи. Мне пришлось объяснить ему, что я думаю в отношении «бункера». Судя по тому, что мне довелось увидеть, я могла предположить, что он представляет собой вовсе не оборонительное сооружение, как ранее полагал охотник, а мини-операционную. Плохо оборудованную, довольно антисанитарную, и все же именно операционную. Что могло там происходить? Никаких следов хирургической деятельности мы не обнаружили, но наличие операционного стола и стола для инструментов говорило само за себя, как и прожекторы, обеспечивающие достаточно яркий свет. Если принять версию о том, что Губанов занимается тем, что проверяет самых здоровых солдат на предмет возможного донорства органов, после чего лишает их жизни с целью продажи оных, то все сходится: анализы, «бункер», пропавшие солдаты… Удивительно лишь одно: насколько выгодной могла стать такая торговля? Да, солдаты периодически пропадают, но не в тех количествах, чтобы вызвать подозрения! Большинство из них считается перебежчиками в Китай. Скольких нашли в могильнике на берегу озера – кажется, четверых или пятерых? Это слишком мало для бизнеса! Опять же, «бункер» в качестве операционной – ни должной антисептики, ни необходимого в каждой нормальной операционной оборудования. С другой стороны, перед тем, кто проводил изъятие органов, не стояла задача сохранить жизнь донора, а значит, особо затрудняться не приходилось. Главное, чтобы сами органы как можно дольше оставались пригодными для пересадки. Это означало, что, во-первых, у хирурга под рукой должны быть спецконтейнеры для транспортировки материала и, что самое важное, органы должны забираться сразу и быстро направляться куда нужно. То есть курьеры, скорее всего, дожидались поблизости со спецтранспортом – под самым носом у заставского начальства! Теперь о самой операции – мог ли один человек, без помощи ассистентов, справиться с таким сложным делом? Сейчас есть печальные примеры того, как пластические хирурги проводят достаточно сложные операции, отказываясь от услуг операционной бригады, но это – не пластика, а изъятие органов! Выживаемость донора не имеет значения, и все же речь идет о слишком сложной хирургии, невозможной без помощи. Тогда встает следующий вопрос: если хирург – Губанов, то кто ассистент? Неужели одна из медсестер? Мне не кажется, что у Оли или Иры достаточно для этого квалификации. Кроме того, именно благодаря Оле мне удалось раздобыть столь важные сведения об анализах в хабаровской лаборатории, значит, она вне подозрений. Тогда, получается, Ира? И кто же заказчик черного трансплантолога – китайцы? Допустим, я обращусь в полицию в Хабаровске. Даже при полном содействии Карпухина, напрягающего все свои связи, мне требуется нечто посерьезнее, чем бункер в лесу! Наверное, при наличии соответствующего оборудования и удалось бы обнаружить следы крови на тщательно замытых стенах и полу, но прежде нужно доказать, что это – дело полиции. А если ждать, когда Губанов проколется, это может означать еще чью-то смерть. Кроме того, весьма сомнительно, что накануне проверки из Москвы они рискнут заниматься своей преступной деятельностью – слишком много внимательных глаз будет вокруг…
