Алиса протянула руку, не глядя щелкнула выключателем. Свет не зажегся. Снова перегорели пробки. Она пошла на кухню, скользя рукой по стене – там, в ящике буфета, лежали свечи. Она зажгла длинную красную свечу, накапала воском на блюдце, прилепила криво. Неверный дрожащий свет залил кухню. Алиса оглянулась, тень качнулась на стене. Она вздрогнула, зябко повела плечами. Достала из холодильника початую бутылку водки, подумав, что все осталось, как было, только Майкла нет. Налила водку в стакан. Подумав, поставила еще один стакан – для Майкла.
Водку она выпила залпом – полный стакан, – торопясь и захлебываясь. Вскользь подумала о том, что надо было привезти хотя бы хлеба… Водка обожгла гортань и взорвалась теплом внутри. Голова стала тяжелой… Алиса вытерла слезы.
– Майкл, – пожаловалась, – мне плохо без тебя. Если бы ты только знал, как мне плохо… Я не хотела… Зачем ты ушел? Зачем, Майкл? Зачем, Мишенька? Я же не хотела… я не виновата… Пожалуйста, забери меня к себе… я не хочу без тебя… Мне плохо… мне очень плохо… Я не хочу одна…
…Она сидела, жалуясь и плача, тупо глядя на красный огонек свечи. Плач ее напоминал скулеж брошенного щенка. Потом замолчала. Иногда фитиль начинал потрескивать, и пламя металось, как от сквозняка. Прошла вечность. Вдруг ей показалось, что скрипнула, отворяясь, дверь и холодный ветер пронесся по дому. Взметнулось и опало пламя свечи.
– Майкл… – позвала Алиса. – Майкл, это ты?
По кухне скользила тень – большая летучая мышь. Алиса смотрела, как она возится у плиты… звякнуло стекло… потом перед ней оказался белый листок, и чья-то рука вложила ей в руку карандаш… Она почувствовала тяжелую ладонь у себя на плече и, повинуясь приказу, старательно и криво вывела на бумаге «Майкл…» Позволила поднять себя с табуретки… удобно устроилась на полу, положив голову на открытую дверцу духового шкафа. Длинная жесткая юбка мазнула ее по лицу…
– Кристина, – пробормотала она, улыбаясь. – Кристина… как же ты меня нашел? Спасибо, Кристина…
С мягким вкрадчивым шелестом потек газ. Кристина исчезла. Порыв сквозняка задул свечу. Сладкий густой воздух заполнил легкие. Тяжелые шаги… У Майкла были тяжелые шаги…
– Майкл… – шептала Алиса, или ей только казалось, что шепчет, – ты пришел, Майкл… Я люблю тебя. Я виновата в твоей смерти… только я… Я убила тебя своими руками… Прости меня, Майкл… Прости… прости… Я люблю тебя…
* * *
Андрей проснулся с тяжелой головой. Подумал, что лучше бы ему не просыпаться вовсе. Но он лукавил. Он чувствовал странное возбуждение, ощущение, что все происходящее нереально, что это спектакль, роман, который он читает… испытывая любопытство и нетерпеливое желание узнать, что же дальше. Из кухни доносились негромкие домашние звуки, едва слышная музыка. Или пение. Его мнимая жена пела… Он усмехнулся. Лерка редко появлялась на кухне, Элеонора топала, как слон. Эта… новая Валерия двигалась легко и неслышно. Запах жареного в тостере хлеба и кофе! Прогресс налицо, подумал он, новая Валерия освоила кофеварку. Она теперь знает, что существует не только растворимый кофе. За иронией он пытался скрыть растерянность и странное волнение от предстоящей встречи.
Валерия, босая, в джинсах и голубой обтягивающей майке с блестящими буквами «Lady Diana», улыбнулась ему от плиты. Она была чуть крупнее жены, и Леркины вещи сидели на ней иначе. Он скользнул взглядом по ее груди и поспешно сказал:
– Доброе утро! Как… ты? Выглядишь прекрасно!
Прозвучало это довольно фальшиво. Она подошла совсем близко, и он с трудом удержался, чтобы не отодвинуться в панике.
– Хорошо, – сказала она коротко и, привстав на цыпочки, потерлась лбом о его щеку. Он стоял, как истукан, сжав кулаки.
Только допивая вторую чашку кофе, он пришел в себя и посмел заглянуть ей в глаза. Она улыбнулась чуть вопросительно:
– Все в порядке?
– Все отлично! – ответил он с фальшивым оптимизмом. – Все просто отлично. Сегодня у нас встреча с доктором…
Ему показалось, тень набежала на ее лицо.
– Отличный специалист… имени не помню, – она улыбнулась. – Трудное имя, не русское. К нему ходит Кира, жена Веньки, уже два года. Это лучшая рекомендация. Кира к кому попало ходить не будет…
Валерия кивнула без особой радости. В его словах радости тоже не прозвучало, хотя он старался.
– Если будут звонить, ответь, – сказал он ей уже в прихожей. – Не бойся… Все хорошо, – прибавил он уже на лестнице, неизвестно зачем и для кого. Она подставила ему лицо, и он, смущаясь, поцеловал ее в лоб, не смея коснуться губ…
– А можно, доктор придет к нам домой? – спросила она неуверенно.
Об убийстве Ромашки еще никто не знал. Ну, не пришла на работу – мало ли почему. У нее, как у близкой подруги Лерки, привилегированное положение. Да и пользы от нее, как от козла молока.
Позвонил Венька, продиктовал номер телефона Отто Ивановича Оглио.
– Оглио! – вспомнил Андрей. – Ну конечно, Оглио!
– Звони сейчас же, – сказал Венька, – его трудно застать. Как… она?
Голос его дрогнул. Андрей усмехнулся – Венька никогда не был сентиментальным. Он зануда, причем скорее бесчувственный, чем сентиментальный.
– Привыкает, – ответил Андрей коротко. – Кстати, – вспомнил он, – ты ей не звонил?
– Не звонил, – сказал Венька, не удивившись, сразу же, словно ожидал вопрос. – А… можно?
– Хуже ей не станет. Звони, конечно.
Позвонил начальник цеха, толстый как Фальстаф, матерщинник и бабник, но вполне дельный, сообщил, что упитый, как последняя свинья, химик-фармацевт Гупало валяется в своем кабинете и следить за процессом некому.
– Это к Резнику, – ответил Андрей. – Он у нас главный на фабрике. А… вообще, процесс в состоянии обойтись без Гупало?
– По инструкции не могет, – сказал начальник цеха, – а по жизни очень даже могет. Я предупреждал Валерию Павловну… и Резнику говорил… Гений-то он гений, да на хрен…
– Вот и обходитесь пока, – прервал его Андрей. – Я с ним поговорю.
Он медлил, не испытывая ни малейшего желания звонить психиатру. Вместо этого позвонил Тепе.
– Что там с Гупало? – спросил без интереса.
– Не знаю, – всполошился Тепа. – А что?
– Говорят, валяется пьяный как свинья. И не в первый раз. Что у тебя за бардак там творится? Проверь и отправь его домой. Пригрози увольнением или экономическими санкциями.
– Слушаюсь, господин старший прапорщик! – дурашливо заорал Тепа. – Прикажете исполнять?
– Исполняй, – разрешил Андрей.
– Как Лерка? – спросил Тепа с придыханием.
– Не знаю. По-прежнему. Сегодня буду говорить с врачом.
– А как она… вообще?
– Нормально. Осваивается потихоньку.
– А можно, мы со Стелкой нагрянем вечером? Стелка бьет копытом, рвется к вам.
