— Это тебе на конфеты, — объявил я мальчишке и сунул ему в карман куртки купюру небольшого достоинства.
Парень с сожалением произнес:
— У меня от конфет зубы болят.
— Тогда шалфей купи, прополощешь.
Парень повернулся и шагом степенного человека направился к дому Бахуса, а я пошел в другой конец улицы.
Сбежав в овражек, поднялся по противоположному его склону и нырнул в пролом. Интересно, кто и для чего проломил в этом месте стену? Может быть, это сделали отдыхающие санатория, чтобы ближе было бегать в расположенный в частном секторе магазин за водкой? А может быть, проход в стене устроили жители частного сектора, чтобы бегать в санаторий на дискотеку? Нужно будет при случае поинтересоваться на сей счет у Бахуса.
Я огляделся. Земля в этой стороне сада была мягкой, покрытой травой и листьями. Слева от пролома росли декоративные кусты, справа — высились могучие деревья, прямо, сквозь кусты боярышника, виднелись постройки санатория. Место мне нравилось. Я встал за дерево и приготовился ждать.
Когда хотел хоть кого-то встретить на Переушке, на глаза никто не попадался, а тут на тебе — со стороны санатория идут сразу две девицы. Еще чего доброго подумают, что я сексуальный маньяк и прячусь, чтобы неожиданно напасть на них. Я вышел из-за дерева и, глядя себе под ноги, стал прохаживаться с задумчивым видом между деревьями. Меня можно было принять и за изучающего растения ботаника, и за сочиняющего в тиши сада стихи поэта, и за размышляющего над смыслом бытия философа, но девицы все же приняли меня за извращенца. Опасливо поглядывая в мою сторону, они прошмыгнули мимо, а оказавшись за проломом на открытом месте, наверняка с облегчением вздохнули.
Я снова занял исходную позицию. Наконец, минут десять спустя, появился Бахус. Шел он неторопливо, глубоко засунув руки в карманы куртки, незаметно оглядывая исподлобья местность, стараясь не выказывать своего беспокойства. Но я-то знал: парень боится. Он не уверен, действительно ли Арго его поджидает за забором или засада, а потому напряжен до предела. Выглядывая из-за дерева, я наблюдал за тем, как Бахус, спустившись в овражек, исчез из поля моего зрения, затем появилась его голова, потом он сам — и вот уже парень входит на территорию санатория. Я вышел из-за дерева, сложил на груди руки и, прислонившись плечом к стволу, принял непринужденную позу.
— Привет, Коля!
Парень замедлил шаг и остановился. На его округлом щекастом лице отразилось смятение.
— Ты?! — вымолвил он изумленно.
— Ну да! — ответил я спокойно. — Чему ты так удивляешься?
Бахус не знал, как ему себя вести.
— Как ты здесь оказался? — задал он глупый вопрос.
— Случайно! — Я отклеился от дерева и двинулся к парню. — Приехал вот в санаторий подлечиться, прогуливался по парку, гляжу: ты идешь. Разве ты не рад нашей встрече?
Бахус сразу же подобрался. Он решил дать мне отпор.
— Не рад, — сказал он злобно.
Я остановился напротив.
— Отчего же? Мне показалось, моя личность тебя очень интересует. Иначе ты со своими друзьями не гонялся бы за мной по городу и его окрестностям.
Говорил я насмешливым вызывающим тоном, который не мог не оскорбить бандита. В нем постепенно накапливалось глухое раздражение.
— Мы не за тобой гонялись, а за девкой, — буркнул он.
— А она, между прочим, тоже здесь, — тут же нашелся я. — Неподалеку в кафе сидит. Так что мы оба в твоем распоряжении! — я широко улыбнулся.
Я намеренно дразнил Бахуса, вызывая на бой. Уж очень у меня чесались кулаки на этих бандитов. Хотя противник был широк в кости и, на мой взгляд, обладал незаурядной физической силой, но он ниже меня ростом, неповоротлив, и я был уверен, что смогу с ним справиться. Однако я не учел одного: бандиты чаще всего дерутся не по правилам. Неожиданно в руке парня появился нож, и его длинное тонкое лезвие мелькнуло в воздухе. Я едва успел отскочить, а Бахус уже вновь занес руку для удара. Когда-то я изучал правила ведения рукопашного боя и даже одно время недолго преподавал эту дисциплину в войсках, а потому кое-какие навыки обращения с вооруженным ножом противником у меня остались. Я увернулся, сделал шаг назад и стал в боевую стойку, сконцентрировав все внимание на остром блестящем предмете в руках противника, а когда он, разъяренный неудачей, снова выбросил вперед руку, пнул его по руке. Удар пришелся по запястью, парень разжал пальцы, нож вырвался из его ладони и, пролетев несколько метров, с глухим стуком ударился о ствол дерева. Теперь наши силы сравнялись. Я подмигнул бандиту:
— Сразимся?
Маленькие глаза Бахуса налились кровью. Он очертя голову бросился на меня. Здесь я в своей стихии. Я отклонился влево и вниз и из этого положения ткнул противника кулаком в лицо. Парень на мгновение потерял ориентацию, а я снова ударил его, на сей раз в живот. Я уже говорил: плевал Бахус на какие бы то ни было правила. Несмотря на то что в глазах у него прыгали зайчики и сперло дыхание, он нашел в себе силы нагнуться, поднять с земли увесистый сук, а потом, резко выпрямившись, наотмашь звездануть меня им по груди. Я заорал так, что эхо отозвалось на другом конце санатория, а бандит успел еще разок оттянуть меня дубинкой по плечу. Я снова издал вопль. Я тоже плюнул на правила и, изловчившись, ударил Бахуса ногой в промежность. У парня чуть не вылезли глаза из орбит. Крякнув, он с шумом втянул в себя воздух, выпустил дубинку из рук и чуть присел. Готов! Можно было бы, конечно, пойти на добивание противника, врезать как следует ногой по щекастой физиономии, но это было уже лишним. Я шагнул к парню, покрепче обхватил его руками и, слегка приподняв, бросил на землю. Бахус упал, как мешок с соломой. Я присел, уперся коленом в грудь поверженного противника и с силой надавил. Бахус заболтал руками и ногами, будто паук, пришпиленный к дощечке.
— Чего тебе нужно? — прохрипел он.
— Я хочу знать, где ты провел ночь после того, как вместе с приятелями ушел от Чака?
Каким бы Бахус ни был сдержанным, он не смог скрыть своего удивления.
— Это еще тебе зачем? — прохрипел он, округляя глаза.
— Хочу твое алиби проверить, — заявил я.
У бандита стали восстанавливаться силы. Он неожиданно дернулся, пытаясь вырваться, но я был начеку. Я отвел назад кулак и, целясь в голову противника, прошипел:
— Только пошевелись, гад! Размозжу к чертовой матери башку.
Парень затих. В его глазах были боль и ненависть.
— Я тебе ничего не скажу, — процедил он сквозь зубы.
Я стал усиливать давление коленкой, однако больше ничего не добился. Бахус не произносил ни слова, а только все сильнее и сильнее стискивал зубы. Это был не Штырь. Не тот характер. Я бы мог его убить, но он бы так ни в чем и не сознался. Продолжать разговор в том же духе было бесполезно, и я сдался. Я оттолкнулся от плеч бандита руками и рывком встал.
