— И не удержался. Активировал кое-какие программы… Блин! Запустил сразу все, которые только были в системе, а для усиления эффекта, чтобы посмотреть, как эта чертова железяка будет вытаскивать инфу из Инета и начнет учиться, открыл доступ в Сеть.
Не имея сил сдерживаться, Потемкин воскликнул, стуча себе по лбу указательным пальцем:
— Пугач, башку включи! Ты хоть соображаешь, что натворил? Куча ученых, среди которых, кстати, и твой отец, тратит уйму времени на создание этого Синариона, и тут появляешься ты! — задохнулся от возмущения. — Не удержался он, видите ли! — зашагал из угла в угол, нервно размахивая руками. — Ты же предка своего подставил, чума!
Выталкивая слова из пересохшего горла, он периодически наклонялся, чтобы не врезаться в бетонные балки, торчащие из потолка. Забываясь, ударялся головой, стряхивал пыль с каштановых волос и громко фыркал.
Но и Славка не собирался сдаваться.
— Подставил? — воскликнул он с вызовом. — Да пойми ты! Я ведь включил проги, которые и без меня запустили бы через день-другой. К тому же «Синарион» действительно стал обучаться. И с помощью моего прона гораздо быстрее, чем у этих умников. Но я не об этом хотел рассказать, — подозрительно тихим голосом досказал он.
Дмитрий резко остановился.
— Не об этом? — прошептал он испуганно. — Это еще не все?
Славка едва заметно кивнул.
— Загрузил я нашу игру. Запустил своего прона. Поиграл немного. Без моего ускорителя они бы еще пятилетку ждали, пока Тромб соображать начнет.
Дмитрий удивленно уставился на друга.
— Причем здесь мой Тромб?
— Нуу, — протянул Славка, — я загрузил установочный файл с твоим ботом, и мой ускоритель смешал все программы в одну кучу, размыв границы выполняемых задач… Короче, вся система из «Синариона» превратилась в один большой Анрил Тарнамент с разумным бойцом на борту. Именно это я хотел сказать тебе по телефону. Когда ты в бассейне был, помнишь?
Остолбеневший Дмитрий вытаращился на приятеля и не мог произнести ни слова. В отличие от Славки, он был человеком ответственным, и ему было не все равно, как к нему относятся окружающие.
«Отец Славки решит, что это я проник в его систему», — с ужасом думал он.
— Я не виноват, что он назвал себя Тромбом. Для него опасно выбираться из лаборатории в Сеть: он успел разозлить весь компьютерный мир, — затараторил Славка, кружа вокруг неподвижного Потемкина.
— Слушай, Пугач! Если ты запустил систему чуть больше недели назад, то он еще грудной ребенок — по человечьим меркам.
— Тромб?! — Славка с упреком посмотрел на товарища.
— Я же тебе говорил, что мой прон увеличивает скорость. Чем круче аппаратный комплекс — тем больше. Там памяти знаешь сколько? За это время он стал настоящим монстром. Вырос. В поисках информации взломал мировую сеть. Обошел всю! — пояснил Славка, сделав ударение на последнем слове. — Вызвал на себя огонь всякой шушеры: хакеров, спецов, бандюков, даже в церковь залез. Когда его прижали к берегу, он вышел на меня и попросил помощи.
Дмитрий помрачнел, дернул головой, выставляя ладони перед собой.
— Тормози! С чего бы он просил именно тебя? Ты кем себя возомнил?
Фантастический бред, обрастая подробностями, все больше походил на правду. Невероятная история раздражала Дмитрия, а ее возможные последствия и вовсе пугали.
— Ты же не дурак, Броненосец? Для него я — создатель, Бог, родитель! Называй, как хочешь, но именно я активировал его!
— Можно спросить всемогущего Создателя? — Дмитрий иронично склонил голову, прижимая к лицу сомкнутые лодочками ладони. — Как он общается со своим детищем?
Славка ничуть не смутился.
— Обычная мобила плюс беспроводная гарнитура, переделанная знакомым моего предка. Камера на борту, переделанная. При включении переводит связь в режим телеконференции. Такого ни у кого нет. Как Тромб подключается к мобильникам подчиненных папаши, чтобы его не засекли, я не знаю. Все тип-топ, напарник. Платит за связь лаборатория, — улыбаясь, закончил он.
Вспоминая о недавних приключениях, он увлекся и, кажется, забыл о столь же недавних страхах, серых стенах и крысах под ногами.
Дмитрий покачал головой, сморщил лоб и подался вперед.
— Тип-топ?! Очнись! А что, если твой батя работал над секретным проектом?
— Нет-нет! Я бы знал! — запротестовал Славка, но в последний момент отвел глаза.
— Откуда тогда эти хмурые дяди с каменными лицами?
— Ты прав, ни фига кроме гемора на свою задницу мы не имеем. Но, Димыч, я не хотел, чтобы… Блин! Что теперь делать? — Славка снова превратился в маленького, загнанного в угол мальчишку. — На войне мы лохи, даже если за нас компьютерный боец. К тому же он решил, что общение с людьми опасно для него, окопался в сети лаборатории и полностью перекрыл доступ к компам «Медвежьей берлоги». Боюсь, папашины коллеги, когда узнают, что он наделал, попытаются отрубить питание всего комплекса. А это для него каюк, — закончил Славка с болью в голосе, как будто речь шла о живом и очень близком ему человеке.
Дмитрий вновь заходил взад-вперед:
— Ты лучше подумал бы, что они сделают с твоим отцом, когда узнают, кто во всем виноват. Свяжись с Тромбом! Я хочу услышать его. Или ты мне лапшу на уши вешал?
— Не знаю, как ты с Тромбом, а я замотался, и пока не посплю, с места не двинусь, — сонно пробормотал Славка и длинно зевнул.
Сворачиваясь калачиком на жестких досках, он уже больше не пытался удерживать смыкающиеся веки, и как только они коснулись друг друга, моментально заснул.
Глядя на маленького друга, Дмитрий остановился. Снял куртку, осторожно накрыл свернувшегося калачиком Славку. Присев на краешек деревянного лежака, вдруг почувствовал горячую тяжесть в ногах, и едва заметный шум в ушах.
— С-п-а-ть! — гудело в голове.
— С-п-а-ть! — шуршало под лежаком.
Тело отказывалось сопротивляться навалившейся усталости, но стоило закрыть глаза, как перегруженный дневными впечатлениями мозг моментально отключился…
— Просыпайся, соня! — Недовольная мать стояла рядом с кроватью и, пытаясь разбудить Дмитрия, тянула одеяло на себя.
Утро с трудом протискивается сквозь пыльные стекла, заливая комнату ярким, теплым светом. Нужно вставать, но тяжелая голова не желает слушать приказов мозга и раз за разом падает на подушку. Кажется, что в глаза дыму напустили. Не в силах выносить сияние солнечных лучей, они сами собой закрываются. Сон наваливается, словно многотонная плита, прижимает к постели, не дает пошевелить тяжелыми веками. Борьба продолжается, и в неравной битве постепенно побеждает сон. Еще несколько минут, и…
Резко открыв глаза, Дмитрий вскочил на ноги. «Черт возьми! Где это я?» — непонимающе озираясь по сторонам, он едва не закричал. Потухшая лампочка покачивалась под потолком, серые стены окружали со всех сторон, земляной влажный пол — все, как в склепе. Сквозь маленькое окошко проник лучик света, выхватил из темноты импровизированный лежак из грубых досок.
