— Если на сервер Академии наук приходит письмо с детально проработанными чертежами сверхсложного устройства, — продолжал он, — это уже не фейк, но еще не повод думать об инопланетных происках. Но если мыло пришло от пожилой домохозяйки с тремя классами образования, то это самое оно, системный глюк! В последнее время количество таких глюков в Сети зашкаливает. А еще задолбали анонимные отправители-мыльщики. Они достали всех: ученых, политиков, военных и даже журналистов. Их сообщения появляются в кабеле между компами. Денежные переводы идут на разработку непонятных девайсов, схемы которых также невероятны, как и сами деньги, падающие ниоткуда. Хорошо хоть, что тратятся бабки слишком успешно, иначе мы давно бы имели Нечто и уничтожили сами себя… всех человеков.
— Или осчастливили! — искаженное, выпуклое лицо Бейрута выдвинулось из-за плеча Жоры и, приближаясь, сменилось большим, на весь экран, выпученным глазом. Всевидящее око мигнуло и стремительно отдалилось. — Плотность фантомной информации зашкаливает, все мылят всем и как последние лохи забывают о защите. Особенно наши ближневосточные друзья… Я в арабском ни гугу, но даже мне понятно, что речь в письмах идет об атомных разработках.
Потемкин прикрыл глаза, осматривая сетевое пространство.
— Письма на фарси!
Он уже перестал удивляться — мозг работал независимо от его воли. Стоило услышать о письмах, как их содержимое мгновенно возникло перед глазами. Он не мог сказать, каким образом тексты попадают к нему: из Интернета или напрямую из головы Бейрута. Арабская вязь выплыла в сознание и неожиданно стала понятной. Незнакомые символы обернулись родной кириллицей и навсегда остались в памяти.
— Эта хрень способна взорвать мир, — возмутился он через секунду. — Все данные в открытом доступе: исполнители, даты, даже мощность ядерных зарядов…
Жора удивленно присвистнул:
— Думаешь, публика поведется? А как же проверки, всякие там комиссии, магатэ-шмагатэ?
— Фальшивки живут в Сети только потому, что мы вначале верим слухам, а потом начинаем думать. — Искаженная физиономия Бейрута снова влезла в камеру. — Ваш план по сливу человечества смахивает на бред сумасшедшего. Может, поэтому я и верю, что он реален. Хотя проще объяснить перегрев Сети гоном агрессивных юзеров.
— Причем здесь агры? — оттолкнул его Жора. — Кто-то хочет уничтожить человечество его же руками. Сейчас это не сложно, можно замутить бучу даже из твиттера.
Дмитрий с удивлением понял, что Жора прочитал его мысли.
— А как же невероятная вероятность? — подал голос Анатолий. — Ее тоже на пользователей спишешь? Метеорит, пожар — электронные письма? От кого? От Бога?
В ушах загремело. Шумно шагая, со звоном металлических доспехов и необъяснимым бряцаньем появился Тромб.
— Ты чего? — удивился Дмитрий.
— Кто-то пробует подключиться к вашему разговору.
Дмитрий идентифицировал посетителя и пропустил в виртуальную переговорную. Экран распался на три равных прямоугольника. В одном появилось взволнованное лицо Светланы.
— Димчик, ты не знаешь, где папа? Второй день не звонит.
Он вдруг ощутил исходящий их глубины девичьей души страх, вглядываясь в испуганные глаза, протянул руку и погладил пахнущие лавандой волосы. Нежный аромат закружил голову. Чувство легкого прикосновения шелковистых локонов возникло на кончиках пальцев, и пораженный Дмитрий забыл вдохнуть.
Светка зажмурилась, медленно подняв правую руку к голове, коснулась волос, вытянула шею, как кошка; затем, приходя в себя, дернулась, широко распахнула глаза.
— Но как? — начала она удивленно, но Дмитрий не дал договорить.
— Как ты нашла меня?
— Пришло электронное письмо, а в нем ссылка. Я кликнула и оказалась здесь.
Дмитрий напрягся. В голове затрезвонил звонок, лицо подруги исказилось, осыпалось мелкими квадратами и исчезло.
Охранник на входе продолжал настырно дребезжать. Кто-то ломился в конференц-зал, и этот кто-то пытался использовать временный допуск Светланы, грубо перебирая символы пароля, искал правильный код доступа.
Дмитрий выглянул в Сеть. Удивляясь и пугаясь одновременно. Запросы шли со знакомого церковного сервера. С того самого, в который они с бойцом выгнали вирус.
— Может, это он? — заворочался Тромб, и Дмитрий готов был поклясться, что на секунду почувствовал исходящий от бойца ужас. — Выжил и приспособился к электронной среде. Думаю, пора нам в церковь наведаться.
— Ты думаешь! А кто тебя там ждет?
— Отправим хакеров, пусть они разберутся, — не договорил Тромб.
Вновь послышалось неприятное треньканье, только на этот раз сработал не виртуальный сторож сети, а электрический звонок над реальной дверью.
— Что там у вас? — скрипнули динамики ноутбука.
Дмитрий пожал плечами, выглянул в прихожую и только через секунду произнес:
— Профессор вернулся.
* * *
Выскакивая из квартиры Пугачевых, профессор не знал, что будет делать дальше. Только когда оказался на улице, сообразил, что идти больше некуда. Ждать от жизни больше нечего. Тропинку из прошлого в будущее уничтожил короткий звонок следователя, сообщившего о смерти Галочки. Не чувствуя земли под ногами, он бесцельно брел по улице, пока не оказался рядом со своим подъездом. Невидящим взглядом коснулся окон квартиры и, тряхнув головой, пошел дальше. Шаг за шагом, метр за метром он двигался по кругу, в центре которого стоял его дом.
Галя-Галя! Медведев сжал голову руками, как будто таким образом можно было сдержать терзающие душу воспоминания. Думать не хотелось, и он с удовольствием отказался от способности мыслить вообще или хотя бы на время. Мысли упорно возвращали его к смерти любимой. И чем больше он думал о ней, тем меньше хотелось жить. Жизнь в одночасье обесценилась, а все поступки стали бессмысленными. Жуткая, леденящая пустота заполнила душу, эмоциональное ничто полностью завладело сознанием, и это приводило его в безграничное отчаяние. В очередной раз проходя мимо подъезда, профессор непроизвольно поднял глаза и на какой-то миг сосредоточился на своем балконе. Глыба-человек Ванькин стоял у окна и, радостно улыбаясь, махал рукой.
Вот кого наверняка не мучают душевные страдания. Впрочем, и у него должна быть душа. И он может страдать — по-своему, но может. Шаг, второй, третий…
Эх, Галя, Галочка! Медведев сдерживался, чтобы не разрыдаться, но одинокие слезинки все же собирались в уголках глаз. Преломляя привычный мир, превращали идущих мимо людей в нечеткие тени.
За спиной кто-то закричал. Знакомый голос. Нужно обернуться. Вот только зачем? К чему все это? Медведев мысленно махнул рукой. Тяжело вздохнул и хотел было вновь соскользнуть в бездонный омут отрешенной задумчивости, но неожиданный толчок едва не сбил его с ног. Перед глазами появился взволнованный Ванькин. Хватая профессора за грудки, он, как рыба, выброшенная на берег, быстро открывал и закрывал рот, хлопал выпученными глазами.
