— Где он? — спросил мужчина, резко поворачиваясь к ней. В прорезях маски сверкнули глаза.
Ингрид кое-как одернула на себе рубашку.
— Отвечай!
— Я не понимаю, что вы хотите!
Он молча уставился на нее. Страшные глаза словно притягивали к себе, не отпускали. Она заметила, что у него выцветшие жесткие ресницы. Неожиданно он снова подскочил к кровати и схватил ее за запястье. В свете лампы сверкнуло лезвие. Он резко выкрутил ей руку и кольнул в ладонь.
— Теперь понимаешь? — заревел он.
По пальцам и запястью потекла кровь.
— Да, — прошептала она, ошеломленно глядя на свою окровавленную руку. Кровь все текла и текла… Опомнившись, она обернула руку краем одеяла.
— Все перепачкаешь! — заорал он и схватил ее за ногу, собираясь выволочь из кровати.
Дернул, и она упала на пол. Он грубо схватил ее за волосы. Она встала на колени, но тут же снова упала. Он тащил ее за собой. Она немного пришла в себя только в ванной, на теплом полу.
— Пластырь! — шептал он, лихорадочно озираясь по сторонам. — Где у тебя аптечка?
— Там. — Она показала на шкафчик за зеркалом.
— Но сначала нам надо промыть порез, — прошептал он и толкнул ее головой вперед в душевую кабину.
Она ударилась лбом о кафельную плитку, зажмурилась… Он на полную мощность включил холодную воду. Она забилась в угол и закричала. Кровь из раны, смешиваясь с водой, утекала в сливное отверстие… Ледяная вода лилась ей на спину, руку ожгло болью. Она не могла нормально дышать. Наконец холодный душ прекратился. Ингрид попробовала встать — ничего не получилось. Она сжалась в комок, ожидая, что ее мучитель сейчас пустит кипяток и ошпарит ее. Но он не включал воду. Прождав несколько секунд, показавшиеся ей вечностью, она открыла глаза, сморгнула воду с ресниц и увидела: незнакомец стоял к ней спиной и рылся в аптечке. Она заставила себя подняться и с трудом привстала на колено. Тонкая ночнушка, промокшая насквозь, липла к животу, бедрам и груди. Пытаясь найти опору, она хваталась за перегородку душевой кабины — стекло испачкалось кровью. Здоровой рукой Ингрид вытерла лицо от воды и слизи.
— Пожалуйста, не дури больше, — велел он и обернулся. Облизнул красные губы и шепнул: — Настоящая красавица! На, вытрись! — Он бросил ей полотенце.
Она схватила его и вытерла лицо.
Он замотал ей руку бинтом и залепил повязку липким пластырем.
Ингрид опустила голову, но он ухватил ее за подбородок. Она испуганно зажмурилась.
— Открой глаза! — приказал он.
Ингрид заметила, что у него глаза светло-голубые, почти серые. Она испуганно сжалась, потому что поняла: она уже видела эти глаза! Ночной гость засмеялся. Ингрид ошеломленно смотрела на него — больше у нее ни на что не осталось сил. Отсмеявшись, он снова спросил:
— Где он?
Она заплакала.
Тут зазвонил телефон.
Глава 47
ПЕРЕГОВОРЫ
В первый раз Гунарстранна позвонил в половине четвертого ночи, но к телефону никто не подошел. В три пятьдесят шесть командир группы захвата сообщил, что в квартире точно кто-то есть. Слышно два голоса — мужской и женский. В четыре минуты пятого дом окружили. В четыре десять один из бойцов группы захвата разглядел в окне мужскую фигуру. Ему показалось, что мужчина в маске. Командир попросил Фрёлика нарисовать план квартиры. В четыре восемнадцать Гунарстранна позвонил во второй раз.
Передвижной штаб разместился на улице Фрицнера. Гунарстранна сидел в своей машине за углом, на Бюгдёй-аллее. Рядом с ним стояла еще одна машина, в которой сидели двое. Командир группы захвата напряженно слушал гудки вместе с Гунарстранной. Снаружи была кромешная тьма.
Гунарстранна насчитал восемнадцать гудков. Потом он услышал испуганный голос Ингрид Есперсен:
— Да!
— Говорит инспектор полиции Гунарстранна.
— Сейчас ночь! — ответила она.
— У нас есть основания полагать, что в вашей квартире вместе с вами находится некий Херманн Хиркенер, — сказал Гунарстранна. В машине было холодно; у него замерзли ноги.
Ингрид Есперсен молчала.
— Мы считаем, что вам грозит опасность.
— К-кому, мне? — спросила она.
— Пожалуйста, подойдите к окну, выходящему на улицу Томаса Хефтье, чтобы мы вас видели.
Несколько секунд на том конце линии царило молчание. Потом она ответила:
— Я еще в постели.
— Вставайте и оденьтесь. Я подожду.
— Зачем мне подходить к окну?
— Дорогая фру Есперсен, ответьте мне, пожалуйста: вы сейчас одна или у вас кто-то есть?
Она кашлянула и сказала:
— Я одна.
— Будьте добры, позовите к телефону мужчину, который сейчас находится в квартире вместе с вами.
— Вы что, не верите мне? Я одна.
— Отлично, фру Есперсен. Мы сейчас поднимемся и позвоним в дверь. Советую впустить нас и позволить обыскать вашу квартиру.
— Нет… — Она тяжело задышала.
— Почему?
— Это невозможно!
— У нас есть основания полагать, что в вашей квартире прячется преступник, которого мы разыскиваем. Уверяю вас, мы…
— Нет, нельзя! — перебила она.
Гунарстранна покосился влево и переглянулся с командиром группы захвата, который слушал их разговор. Тот поморщился и зашевелил губами, но, что он хочет сказать, Гунарстранна не понял.
— Повторяю, будет лучше для всех, если вы сейчас же позовете к телефону Хиркенера, — невозмутимо продолжал Гунарстранна.
На сей раз молчание затянулось. Судя по звукам, Ингрид Есперсен прикрыла микрофон рукой. Наконец она сказала:
— Он спит.
Гунарстранна покосился на соседнюю машину. Сидевшие там люди только ухмыльнулись, услышав ответ Ингрид Есперсен.
— Так разбудите его, — спокойно приказал Гунарстранна.
— Секундочку.
— Алло, — произнес мужской голос.
В стоящей рядом машине зашевелились.
— Говорит инспектор полиции Гунарстранна из отдела убийств. Я расследую убийство Рейдара Фольке-Есперсена, — представился Гунарстранна и продолжал: — Очень важно, чтобы вы поняли: вы сами загнали себя в такое положение, когда я не во всем смогу вам помочь. Поэтому настоятельно прошу вас выполнить мои распоряжения. Тогда все закончится хорошо.
— Если вам больше нечего сказать, я не вижу смысла продолжать разговор, — невозмутимо ответил Хиркенер.
— Мне известно, что фамилия вашей бабушки была Хиркенер, — сказал Гунарстранна. — Мне известно, что девичья фамилия вашей матери Брюн. Амалье Брюн. Вы взяли бабушкину фамилию.
