«Ещё как похож, больше, чем на джинна!» – подумал Андрей, но дверь открыл.
Гость прошёл в комнату, сел за стол и поставил тяжёлый, судя по напряжённой руке, кейс рядом со стулом. Внутри звякнуло что-то стеклянное. Взял рекламную газету, развернул её, положил перед собой и только после этого облокотился и барственно посмотрел на ещё стоящего Андрея.
– А ты присаживайся, да, ноги правды не имеют.
– В ногах правды нет, – поправил Акопяна хозяин квартиры, но ему показалось, что пришедший разыгрывает какую-то комедию, суть которой уловить пока не мог.
Однако речь гостя, ранее правильная, хоть и с акцентом, сменилась на явное подражание базарным торговцам.
– Русский язык великий, а я маленький, не суди меня строго, добрый человек, – сладко пропел Акопян.
Андрей подошёл к кровати, скинул с себя одеяло и натянул джинсы с майкой. Вернулся к столу и сел напротив «джинна».
– Так чем обязан такой чести, уважаемый? – нарочито смягчив в последнем слове «ж» на кавказский манер, сказал он, будто поддразнивая Акопяна. – Я ничего не продаю и не покупаю, вы, как сами выразились, не продавец. Значит, что-то хотите купить. Верно?
– Ага! Логика! Понимаешь, дорогой, в этом доме почти у всех есть то, что мне нужно… – опять грамотно заговорил пришелец, решив, видимо, что валять дурака с логически мыслящим человеком не стоит.
– Квартиру не продам, – строго сказал Андрей.
– Э-э-э, слушай, я не на улице живу, мне твоя квартира не нужна, – вскинув руки к потолку, загорячился Акопян. – Мне вот что нужно: ты на заводе акции получал?
– Получал.
Андрей сразу вспомнил про желтую листовку из почтового ящика.
– Во-от! Зачем они тебе? – с искренним вроде удивлением спросил Акопян. – Продай, дорогой! Или…
Акопян осторожно поднял и положил на стол перед собой кейс. Щёлкнул замками, приоткрыв крышку, вытащил из чёрной кожаной пасти бутылку водки и поставил на стол. Кейс не убрал в расчёте, скорее всего, на дальнейший торг.
– Да у меня акций-то нет давно, – засмеялся Андрей.
– А мне сказали, есть, – всё ещё улыбаясь, но уже без акцента сказал Акопян. – Всем давали, у всех есть!
– Давали, да толку от них мало… Пустые бумажки. Все выкидывали, и я выкинул. Знать бы, что они понадобятся когда-нибудь! Деньги бы сейчас точно не помешали. А сколько ж ты даёшь за акцию?
Утративший было интерес к Говорову «джинн» внимательно посмотрел на него.
– А это зависит от того, сколько их у тебя.
– Да нет же у меня их, говорю тебе, – просто интересно.
– А мне, ты знаешь, неинтересно разговаривать с тобой о твоём интересе. Деньги, дорогой, всем нужны! А тебе, я так понимаю, они очень нужны, – гость выразительно осмотрелся.
– Еще бы! Зарплату то задерживают, то платят по каплям, занимать не у кого, да и назанимал уже у кого можно… Бывает, и жрать нечего, а богатств на продажу не накопил, сам видишь, – Андрей безнадёжно махнул рукой и опустил голову.
Акопян перестал улыбаться и оглядел комнату. Да, бедность не скроешь!
– Продай паспорт, – безразличным тоном предложил он, будто ему было всё равно что покупать, главное, не уйти «пустым». И будто бы паспорт был каким-то ненужным исписанным блокнотом.
Андрей удивлённо поднял голову и наткнулся на вполне серьезный взгляд чёрных глаз. Сказочный джинн исчез, вместо него напротив сидел современный «деловик» с безжалостной цепкой хваткой.
– Зачем? – сбитый с толку резкой сменой интереса Акопяна, удивлённо спросил он.
Вместо ответа Акопян открыл кейс и развернул его к Говорову. В отличие от экранных собратьев чемоданчика, внутри не было стройных купюрных рядов, там, как нарядные покойники, лежали ещё три бутылки водки с красочными этикетками. Из внутреннего кармана пиджака Акопян вытащил пачку стотысячных
[12]
купюр, отсчитал десять и положил на стол рядом с кейсом.
– Это на хлеб. Закусывать надо обязательно! – наставительно подняв палец, изрёк он, убирая пачку обратно в карман.
– А я не пью, – будто оправдываясь, виновато промямлил Андрей.
Бывший «джинн» развернул кейс обратно и закрыл крышку. В его руках опять оказалась денежная пачка из кармана. Рядом с первой стопкой стотысячных появились ещё две. Андрей не мог оторвать от них глаз.
– А как же я без паспорта? – жалобно, дрожащим голосом спросил он скорее у самого себя, чем у гостя.
– Напишешь заявление об утере, получишь новый паспорт всего за сто тысяч. Все дела!
В тоне Акопяна явно слышалась насмешка.
– Да нет, не могу, – медленно, не отрывая взгляда от денег, тянул Андрей, хотя мысленно паспорт он уже продал и только, как мог, зачем-то оттягивал момент объявления об этом вслух.
Но Акопян истолковал поведение Говорова по-своему. Рядом с тремя стопками стотысячных стала медленно расти четвёртая.
– Четыре миллиона! – «джинн» похлопал рукой по своему богатству.
– Ну, хорошо, – тяжело вздохнув, сдался Андрей.
– Очень правильное решение, дорогой, – Акопян покровительственно похлопал его по плечу и достал из кейса какую-то бумагу. – Теперь доверенность напишем и разбежимся.
– Какую доверенность? – оторопел Андрей. – Я же не мог потерять паспорт с доверенностью на твоё имя?
– А ты в заявлении про доверенность не пиши, – саркастически подняв бровь, произнёс Акопян.
– Да не-ет… Это уже афера! Если доверенность, то к нотариусу нужно…
– Не беспокойся! Все оформление – моя забота. Но раз сомневаешься…
Он медленно собрал все четыре стопки купюр и положил их обратно во внутренний карман пиджака. Потом открыл свой «волшебный» кейс, отстегнул крышку отделения для бумаг, и на стол перед Андреем легла пачка пятидесятитысячных купюр, перетянутая крестом банковской упаковки. Ловкие пальцы разорвали бандерольку, быстро отсчитали половину, перетянули ее откуда-то взявшейся аптечной резинкой.
– Пять миллионов
[13]
рублей за старый паспорт с доверенностью, – Акопян запустил руку в карман пиджака и вытащил сто тысяч. – И сотка на новый документ. Щедрость моя не знает границ, но не беспредельна. По рукам?
Андрей был заторможен не тяжестью решения о продаже паспорта, он уже в голове начал тратить эти деньги и даже успел подумать, что удачный день сегодня для покупок, можно не спеша затариться на оптовом рынке – там по выходным выбор огромный, а пять миллионов надолго растянуть можно. Глядишь, и на стартер хватит…
