— Поразительное дело, — признался Ившем. — Мы как раз об
этом говорили. Сказать по чести, так не хотелось покупать этот дом! Отыщись
тогда хоть что-нибудь подходящее… Но ничего не нашлось. Когда он застрелился, я
ведь был здесь — Конуэй, кстати, тоже — и ей-богу, я теперь все время боюсь,
что его призрак разгуливает по дому.
— Да, необъяснимый случай, — как-то особенно медленно сказал
мистер Кин и умолк — точно актер, произнесший важную реплику.
— Необъяснимый — это мягко сказано! — вмешался Конуэй. — Тайна
покрытая мраком — вот как это называется. Как тайной была, так тайной и
останется.
— Кто знает! — уклончиво заметил мистер Кин. — Простите, что
вы оказали, сэр Ричард?
— Я говорю — поразительно! Представьте: мужчина в расцвете
сил — счастливый, жизнерадостный, абсолютно беззаботный — ужинает с
пятью-шестью приятелями; за ужином весел, полон планов на будущее. И вдруг
встает из-за стола, идет в свою комнату, вынимает из ящика револьвер и
стреляется. Зачем? Почему? Никто не знает — и не узнает уже никогда.
— Ну, сэр Ричард! — с улыбкой возразил мистер Кин. — Так уж
и никогда!
Конуэй недоуменно уставился на него.
— Простите, не понял! Что вы хотите этим сказать?
— Если объяснение пока не найдено — разве это значит, что
его никогда не будет?
— Ах, да полно вам! Вовремя не разобрались — а через десять
лет и подавно уже концов не найдешь!
Мистер Кин покачал головой.
— Не могу с вами согласиться. В истории, например,
происходит как раз обратное: любой историк гораздо точнее опишет вам век
минувший, чем тот, в котором живет. Вопрос тут в том, чтобы взглянуть на
события с известного расстояния, оценить их истинные масштабы — вопрос
относительности, если угодно.
Лицо Алекса Портала болезненно дернулось.
— Вот именно, мистер Кин! — подавшись вперед, выкрикнул он.
— Именно так! Время не снимает проблемы, только они предстают в другом свете,
под иным углом.
Ившем снисходительно улыбнулся.
— Так вы что же, мистер Кин, хотите сказать, что, займись мы
сейчас расследованием, так сказать, причин смерти Дерека Кейпела, мы могли бы с
таким же успехом докопаться до истины, как и десять лет назад?
— С гораздо большим успехом, мистер Ившем! Отпадает поправка
на эмоции, и теперь вы уже способны вспомнить события и факты как таковые, вне
их субъективной интерпретации.
Ившем недоверчиво хмурился.
— Конечно, понадобится какой-то исходный пункт, — тем же
негромким и ровным голосом продолжал мистер Кин. — Как правило, это версия. У
вас ведь наверняка есть какая-нибудь версия? Например, у вас, сэр Ричард?
Конуэй задумчиво сдвинул брови.
— Вообще-то есть, конечно, — неуверенно начал он. — Мы
думали.., да, мы все думали, что в этом деле должна быть замешана… женщина.
Обычно ведь как бывает — или женщина, или деньги, так ведь? Ну, с деньгами
никаких осложнений быть не могло, с этим у Дерека было все в порядке. Вот и
выходит — что же тогда?
Мистер Саттертуэйт вздрогнул. Он немного подался вперед,
чтобы вставить в разговор и собственную реплику, но вдруг разглядел наверху, на
галерее, неподвижную женскую фигуру. Женщина застыла в неудобной позе, стоя на
коленях и прижавшись к перилам, так что заметить ее можно было лишь с того
места, где сидел мистер Саттертуэйт. Она явно прислушивалась к их разговору и
была так неподвижна, что мистер Саттертуэйт подумал: а не мерещится ли ему все
это?
Однако старинный узор на парче ее платья не оставлял
сомнений: то была Элинор Портал.
И тут все события этой ночи как бы встали на свои места:
мистер Кин был здесь отнюдь не случайным гостем — скорее актером, чей выход на
сцену неминуемо должен был последовать за известной репликой… Да, в большой
ройстонской зале разыгрывалась драма, ничуть не менее животрепещущая оттого,
что одного из актеров уже нет в живых. А в том, что Дерек Кейпел играл в этой
пьесе далеко не последнюю роль, мистер Саттертуэйт был глубоко убежден.
И — опять-таки внезапно — на него сошло озарение. Мистер Кин
— вот кто все это устроил! Это он ставит пьесу, он раздает актерам текст. Он,
находясь в самой сердцевине тайны, дергает за веревочки и приводит марионеток в
движение. Он знает все — даже о той несчастной, что застыла сейчас наверху,
прижавшись к перилам галереи. Да, он знает все!
Мистер Саттертуэйт из своего уютного кресла с интересом
следил за развитием сюжета. Мистер Кин водил кукол, спокойно и умело дергая за
нужные веревочки.
— Женщина? — задумчиво проговорил он. — Что ж, это возможно.
А за ужином не было разговора о какой-нибудь женщине?
— В том-то и дело, что был! — воскликнул Ившем. — Он ведь
объявил нам о своей помолвке, вот в чем весь ужас! Такой был окрыленный…
Сказал, правда, что официальное объявление делать еще рано, но вполне
определенно намекнул, что намерен вскоре сбросить шкуру старого холостяка.
— Мы, конечно, сразу догадались, кто она, — сказал Конуэй. —
Марджори Дилк. Славная была девушка.
Настал, по-видимому, черед мистера Кина высказаться, но он
молчал, и его молчание казалось отчего-то многозначительным, будто он подвергал
сомнению услышанное. В конце концов Конуэй не выдержал затянувшейся паузы.
— Тогда кто же это мог быть? А, Ившем?
— Не знаю, — медленно заговорил Ившем. — Так… Как же он
тогда выразился? Вроде бы хочет сбросить холостяцкую шкуру.., но не имеет права
назвать имя невесты без ее позволения.., а позволить она пока не может. Еще,
помню, говорил, что ему невероятно повезло. И что пусть его лучшие друзья
знают, что через год в это же самое время он уже будет счастливым супругом. Мы,
конечно, решили, что это Марджори. Они ведь дружили, часто встречались.
— Вот только… — начал Конуэй и осекся.
— Что «только», Дик?
— Я хочу сказать, странно все-таки: ведь будь это Марджори,
тогда почему сразу не объявить о помолвке? С чего бы это им скрываться? Нет,
скорее уж его избранница была женщина замужняя — скажем, разводилась в тот
момент с супругом или только что овдовела.
— Да, верно, — кивнул Ившем. — В таком случае о помолвке
напрямик не объявишь. И еще, я вот сейчас начинаю припоминать, и выходит, что в
последнее время они с Марджори особенно и не виделись. За год до этого — да. А
тогда я, помню, еще удивлялся: с чего это они друг к другу охладели?
— Любопытно, — заметил мистер Кин.
— Да-да! Можно было подумать, что кто-то встал между ними.
