Она обернулась к мистеру Вайзу.
— Еще бы не помнить, — буркнул мистер Вайз.
— У него дома нашли пустой футляр, — продолжала актриса. — И
потом, он как раз тогда был на мели — и вдруг на следующий день у него, откуда
ни возьмись, появилась приличная сумма, которую он внес в свой банк. Он
объяснил это тем, что якобы его друг удачно поставил за него на скачках — но
друга этого так и не нашли. Насчет футляра он сказал, что, вероятно, прихватил
его по рассеянности. Вот уж, по-моему, совершенно бездарное объяснение — можно
было бы придумать что-нибудь похитроумнее… Мне пришлось давать показания на
суде, мои портреты печатались во всех газетах. Рекламный агент уверял меня, что
все прекрасно, что лучшей рекламы вообще не придумаешь — но я бы предпочла свой
опал!
И она грустно покачала головой.
— Может, попробуешь консервированных ананасов? — спросил
мистер Джадд.
Мисс Нанн просияла.
— Где они?
— Я их только что тебе передал.
Мисс Нанн посмотрела на столе, пошарила у себя за спиной, но
нашла лишь серую шелковую сумочку. Тогда она нетерпеливо подняла с пола большую
лиловую сумку, тоже из шелка, и, к удовольствию любознательного мистера
Саттертуэйта, начала методично выкладывать на стол ее содержимое.
На свет появились: пудреница, губная помада, футлярчик для
драгоценностей, моток шерсти, еще одна пудреница, два носовых платка, баночка
шоколадного крема, нож с эмалевой ручкой для разрезания бумаги, маленькая
темно-коричневая деревянная шкатулочка, пять писем, грецкий орех, лоскуток
розового крепдешина, обрывок ленты и недоеденный круассан. Последними явились
консервированные ананасы.
— Эврика, — тихонько пробормотал мистер Саттертуэйт.
— Что вы сказали?
— Ничего, — торопливо ответил мистер Саттертуэйт. — Какой
красивый нож!
— Да, мне он тоже нравится. Мне его кто-то подарил — не
помню кто.
— А это индийская шкатулка, — заметил мистер Томлинсон. —
Хитроумная штучка, да?
— Тоже чей-то подарок, — сказала мисс Нанн. — Она у меня уже
давно. Она все время стояла на туалетном столике в моей уборной… Впрочем, что в
ней красивого?
Шкатулка, выточенная из темного дерева, открывалась сбоку. А
сверху помещались две деревянные пластинки, свободно вращающиеся в обе стороны.
— Красивого, может, и мало, — усмехнулся мистер Томлинсон. —
Зато, ей-богу, вы ничего подобного не видывали!
Заволновавшись, мистер Саттертуэйт подался вперед.
— Скажите, а почему вы назвали ее хитроумной? — спросил он.
— А что, разве не так? — Судья обернулся к мисс Нанн. Та
непонимающе смотрела на него.
— Полагаю, не стоит всем демонстрировать этот фокус, да?
Мисс Нанн все еще не понимала.
— Какой фокус? — спросил мистер Джадд.
— Боже правый, неужто не знаете?
Судья обвел глазами озадаченные лица.
— Подумать только! Ну-ка дайте мне ее на минутку!.. Спасибо.
Он открыл шкатулку.
— Так. Теперь мне нужно что-нибудь не очень большое, что
можно в нее положить. Вот, кусочек сыру подойдет. Прекрасно! Кладем его внутрь,
закрываем…
Он немного повертел шкатулку в руках.
— Теперь смотрим…
Он снова открыл шкатулку. Она была пуста.
— Вот эта да! — ахнул мистер Джадд. — Как вы это сделали?
— Очень просто. Надо перевернуть шкатулку вверх днем, левую
пластину развернуть на сто восемьдесят градусов, а правую установить по центру.
А теперь, чтобы сыр появился снова, надо вращать в противоположную сторону —
правую пластину на сто восемьдесят градусов, левую по центру, и все это, держа
шкатулку вверх дном. И тогда — оп ля!..
Шкатулка открылась — и над столом пролетел вздох изумления.
С сыром было все в порядке, он лежал в шкатулке — но рядом с ним лежало что-то
еще — что-то круглое, переливающееся всеми цветами радуги.
Послышался волнующий звук чистейшего контральто:
— Мой опал!
Розина Нанн поднялась во весь рост, прижав руки к груди.
— Мой опал! Но как он там оказался?
Генри Джадд смущенно закашлялся.
— Гм-м, Рози, девочка моя, я, честно говоря, думаю, что ты сама
его туда положила!
В этот момент кто-то встал в темноте из-за стола и ощупью
вышел на улицу. Это была Найоми Карлтон-Смит. За ней вышел мистер Кин.
— Но… Когда я могла?.. Неужели…
Мистер Саттертуэйт наблюдал, как мучительно до нее доходила
истина. На это потребовалось минуты две, не меньше.
— Неужели в прошлом году, в театре?
— Ну, Рози, милая, — виноватым тоном говорил Генри. — У тебя
ведь действительно есть привычка всегда что-то вертеть в руках! Вспомни хотя бы
сегодняшнюю икру…
Мыслительный процесс мисс Нанн продолжался.
— Значит, я машинально сунула его в шкатулку?.. А потом
случайно ее перевернула, и тогда.., тогда… — До нее дошло наконец. — Но ведь
тогда выходит, что Алек Джерард ни в чем не виноват… О! — Душераздирающий
возглас разнесся по всей зале. — Какой ужас!
— Ну что ж, — сказал мистер Вайз. — Можно еще все исправить.
— Да, но ведь он уже год как в тюрьме!..
Неожиданно она резко повернулась к герцогине и спросила:
— Кто эта девушка, которая только что вышла отсюда?
— Мисс Карлтон-Смит, она была помолвлена с мистером
Джерардом, — сказала герцогиня. — Она очень тяжело пережила эту историю.
Мистер Саттертуэйт незаметно выскользнул за дверь.
Снег перестал. Найоми сидела на низкой каменной оградке. В
руке она держала альбом для зарисовок, рядом лежали цветные мелки. Тут же стоял
мистер Кин.
Она протянула альбом мистеру Саттертуэйту — и он увидел
незаконченный, но, несомненно, талантливый рисунок: в вихре кружащихся снежинок
— фигура человека.
— Как хорошо, — сказал мистер Саттертуэйт.
Мистер Кин взглянул на небо.
— Буря кончилась, — сказал он. — Дорога, наверное, все еще
скользкая, но, думаю ничего неожиданного быть не должно?
