— Я уверен, — начал он, — что все вокруг готовы выполнять
ваши желания и испытывают при этом огромное.
— То есть, вы уступите мне эту картину?
Мистер Саттервейт медленно и с сожалением покачал головой.
— Боюсь, это невозможно. Видите ли, — он сделал паузу, — я
купил эту картину для одной женщины. Это подарок.
— О! Но ведь…
В это время резко зазвонил телефон. Пробормотав извинения,
старый джентльмен снял трубку.
— Могу я поговорить с мистером Саттервейтом? — услышал он
чей-то слабый, безжизненный голос, доносившийся как будто очень издалека.
— Да, я вас слушаю.
— Я леди Чарнли, Аликс Чарнли. Вы, наверное, не помните
меня, мистер Саттервейт. Мы встречались с вами много лет назад.
— Моя дорогая Аликс, ну конечно же я вас помню.
— Я хочу просить вас об одном одолжении. Сегодня я ходила на
выставку в Харчестерскую галерею. Там была одна картина, «Мертвый Арлекин». На
ней изображена терраса в нашем поместье, Чарнли. Вы, наверное, узнали ее. Я… я
бы хотела иметь эту картину, но она была продана вам, — женщина помолчала. —
Мистер Саттервейт, по некоторым причинам мне очень нужна эта картина. Может, вы
уступите ее мне?
«Вот так чудеса», — подумал мистер Саттервейт и заговорил,
радуясь тому, что Аспасия Глен может слышать только половину его беседы с леди
Чарнли.
— Я буду счастлив, если, вы примете этот подарок, — старый
джентльмен услышал за спиной отрывистое восклицание мисс Глен и поспешил
продолжить:
— Я купил эту картину для вас. Именно так. Но послушайте,
моя дорогая Аликс, я хочу, чтобы вы выполнили одну мою просьбу.
— Ну, конечно, мистер Саттервейт. Я вам так благодарна.
— Я хочу, чтобы вы прямо сейчас приехали ко мне домой.
Последовала небольшая пауза, затем леди Чарнли ответила:
— Хорошо, я приеду.
Саттервейт положил трубку и повернулся к мисс Глен.
— Так вы об этой картине говорили с ней? — быстро и сердито
спросила она.
— Да, — подтвердил старый джентльмен. — Леди, которой я дарю
эту картину, приедет сюда через несколько минут.
Неожиданно лицо Аспасии Глен вновь расплылось в улыбке.
— Но вы дадите мне возможность убедить ее уступить картину
мне?
— Я даю вам такую возможность.
Странное волнение овладело мистером Саттервейтом. Перед ним
разворачивалась человеческая драма, и конец ее был предопределен. Он,
Саттервейт, сторонний наблюдатель жизни, играл сейчас в этой драме заглавную
роль.
— Давайте пройдем в другую комнату, — обратился он к
женщине. — Я хочу познакомить вас с моими друзьями.
Он открыл дверь и пропустил мисс Глен. Они пересекли холл и
вошли в комнату для курения.
— Мисс Глен, — произнес Саттервейт, — позвольте представить
вам моего старого друга полковника Монктона. А это мистер Бристоу, художник,
картина которого так восхитила вас.
Старый джентльмен вздрогнул: из кресла, которое было пустым,
когда он уходил, поднялась третья фигура.
— Мне кажется, вы ожидали меня сегодня вечером, — заявил
мистер Квин. — Пока вы отсутствовали, я познакомился с вашими друзьями. Я очень
рад, что мне удалось навестить вас.
— Мой дорогой друг, — начал Саттервейт. — Я… Я старался продолжать
без вас, насколько это в моих силах, но… — и он запнулся под чуть насмешливым
взглядом темных глаз мистера Квина. — Позвольте представить. Мистер Харли
Квин
[60]
, мисс Аспасия Глен.
Мисс Глен — или это только показалось Саттервейту? — слегка
отпрянула. Странное выражение появилось на ее лице и тут же пропало.
— Я понял, — неожиданно громко заявил Бристоу.
— Что поняли?
— Понял, что привело меня в такое замешательство, — художник
с любопытством уставился на мистера Квина, затем повернулся к Саттервейту. —
Видите? Вы видите, как мистер Квин похож на Арлекина на моей картине — на того
человека, который смотрит через окно?
На этот раз старому джентльмену никак не могло почудиться:
мисс Глен шумно вздохнула и отступила на один шаг назад.
— Я же говорил вам, что жду еще одного гостя — торжественно
заявил мистер Саттервейт. — Должен сказать, что мистер Квин — человек необычных
способностей: он раскрывает любые тайны. Он заставляет вас видеть все
совершенно в другом свете.
— Вы медиум, сэр? — поинтересовался полковник Монктон, с
сомнением оглядывая мистера Квина.
Тот улыбнулся и медленно покачал головой.
— Мистер Саттервейт преувеличивает, — спокойно произнес он.
— Пару раз я был свидетелем того, как он провел изумительную дедуктивную
работу. Почему он относит свои успехи на мой счет, я сказать не могу. Вероятно,
по причине скромности.
— Нет, нет, — взволнованно продолжал пожилой джентльмен. —
Все не так. Вы помогли мне увидеть факты. — которые я и сам должен был видеть…
Нет, я их видел, но не сознавал этого.
— Должен признаться, чертовски путано вы говорите, — заметил
полковник Монктон.
— Нет, все очень просто, — возразил мистер Квин. — Беда в
том, что мы просто спешим дать фактам неправильное истолкование.
Аспасия Глен повернулась к Френку Бристоу.
— Я хочу знать, — нервно начала она, — что натолкнуло вас на
мысль нарисовать эту картину?
Художник пожал плечами.
— Я и сам это не совсем понимаю, — признался он. — Что-то в
этом доме, в поместье Чарнли я имею в виду, захватило мое воображение. Большая
пустая комната. Терраса. Наверное, мне пришли в голову всякие сказки о
привидениях и прочих подобных вещах. Еще я услышал историю о последнем лорде
Чарнли, его самоубийстве. А если человек мертв, но его душа продолжает
существовать? Знаете, это была такая странная мысль. И вот душа взирает снаружи
на свое мертвое тело и все понимает.
— Что вы имеете в виду «все понимает»? — спросила мисс Глен.
— Ну, понимает, как это произошло. Понимает…
Дверь открылась и лакей объявил, что приехала леди Чарнли.
Мистер Саттервейт отправился встретить ее. Он не видел Аликс
Чарнли лет четырнадцать. В его памяти она осталась цветущей и жизнерадостной
женщиной. А сейчас… Перед ним стояла Окаменевшая Леди. Бледная, очень красивая,
она, казалось, не шла по земле, а плыла, как снежинка, подхваченная ледяным
ветром. Такая холодная, такая отрешенная она казалась нереальной.
