– Коротков – фигура временная, забудь о нем. Я могу тебе дать пару флешек, но ты лишь спугнешь Мезенцева и Эльвиру. Они станут осторожничать и будут недоступны.
– Это уже не имеет никакого значения, материалов на них собралось выше крыши. Пусть копошатся дальше.
– Ладно. Еще увидимся.
Анна вернулась в дом. Коротков проснулся, когда она вошла в спальню.
– Утром уезжаем, Эдя, но эта ночь наша!
* * *
В Красноярске события развивались намного драматичнее. Сутягин обложил матом своих партнеров и контракт не подписал. Он не любил, когда всякая шушера пыталась выставить себя китами бизнеса. В принципе, он ничего не терял, теряли они. Он с нетерпением ждал ночи. В четверть первого постучали в дверь. Как и вчера, Кротов запер за собой дверь и направился к креслу.
– «Зубровочки»? – спросил Сутягин.
– Нет, Роман Григорьич, сегодня ответственный день, через два часа мы улетаем. Сигнал от Анны поступил.
– Наконец-то. Ладно, ты не хочешь, а я выпью, меня трясет от предстоящей встречи.
Сутягин налил себе полный стакан и выпил его залпом. Откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза и наморщил лоб. Кротов тихо подошел к нему, приставил к виску ствол и выстрелил.
Дальнейшую историю своей жены Роману Григорьевичу не суждено было узнать.
Кротов, он же Артем, скрутил со ствола глушитель, убрал его в карман, а пистолет протер и вложил в правую руку покойника. Он оставался в номере еще какое-то время. Забрал из чемодана пистолет Сутягина, предварительно надев перчатки, следы от ботинок на ковре убирать не стал, вышел на балкон и через перегородку перелез к себе. О железные прутья умышленно порвал брюки, потом опрокинул горшок с цветами, который улетел вниз. Выждав еще какое-то время, он взял свой чемодан и направился к лифтам. Кабины обслуживались лифтерами.
– В гараж, пожалуйста.
– У вас есть жетон? Тот, что выдают, когда вы оставляете на нижней парковке машину.
– Конечно есть.
Артем достал стодолларовую бумажку и сунул в нагрудный карман лифтера. Больше тот не произнес ни слова. Из гаража Артем вышел на улицу, сел в такси и поехал в аэропорт. Его рейс вылетал в пять тридцать утра, а труп обнаружат когда начнется уборка номеров, не раньше восьми. Но и то вряд ли. Он оставил на дверной ручке табличку «Не беспокоить».
Все прошло так, как планировалось.
6
Совещание состоялось ночью. Такое иногда случалось, для присутствующих это не стало неожиданностью. Открыла его Мария Аркадьевна Мезенцева. Помимо нее, владельца компании, в кабинете финансового директора Александра Львовича Скурта присутствовал главный юрист и личный адвокат семьи Мезенцевых Колодяжный.
– Мы платим слишком большие налоги, господа. Я хочу их снизить. Наша компания разрослась до невиданных размеров, пора делиться. Отец выступал против моей идеи, он был человеком старой формации и убежденным единоличником. Я хочу превратить нашего монстра в акционерное общество и иметь пятьдесят один процент акций, а сорок девять продать.
– Правильная идея, – поддержал Скурт, – но я не смел и заикаться на эту тему при жизни вашего батюшки.
– Я рада, что нашла понимание у главного финансиста. Государство потеряло в вашем лице прекрасного министра финансов, Александр Львович. Наше намерение – дело очень деликатное и должно оставаться в глубочайшей тайне, до моего особого распоряжения. К тому же мне нужна страховка. Не буду от вас скрывать того факта, что я не очень доверяю своему мужу, но он генеральный директор, прошу выполнять все его приказы и распоряжения.
– И как же вы намереваетесь подстраховаться? – удивился адвокат. – Дав Дмитрию Антоновичу карт-бланш, вы даже перестали присутствовать на совете директоров.
– Так надо. Теперь слушайте меня внимательно. Вы, Александр Львович, заказываете на Гознаке две тысячи акций серии А-032. Весь капитал распределяется на две тысячи акций с порядковыми номерами. Потом подсчитаете стоимость каждой. Надо допустить незначительную ошибку в водяных знаках, чего-то там должно не хватить. Маленькой детальки. Вы забираете готовые экземпляры и доставляете их в офис. Мы с вами их бракуем, делаем это официально. Гознак должен подписать наш акт, но мы не станем с них требовать деньги – сами виноваты. Я издам приказ об уничтожении акций и предупреждение об уголовной ответственности за их распространение. Центробанк получит образцы и соответствующее предписание. Но об этом уже никто знать не будет, я имею в виду наших сотрудников и моего мужа. Далее мы делаем заказ на повторный тираж с новой серией А-035. Здесь мы исправим свою ошибку, допущенную в первом тираже. Акции пройдут регистрацию и будут помещены в банк. А первый фальшивый тираж вы передадите моему мужу без комментариев.
– Но он может их продать, – удивился финансист.
– Не может. Я же вам сказала, до моего особого распоряжения акции к торгам на бирже не допускаются.
– Да, да простите.
– Они разлетятся как жареные пирожки, нужно ли использовать биржу? Учитывая наше место в бизнесе, мы можем продавать акции с молотка. Аукцион. Но сейчас рано говорить об этом. Юридический отдел должен сегодня же готовить документы к регистрации акционерного общества закрытого типа.
– Закрытого? – выпучил глаза адвокат. – Кто нам позволит это сделать?
– Я уже вела переговоры с министерством обороны. Предложила им хорошие скидки, и они заинтересовались. Дадут оборонный заказ. А если мы обслуживаем оборону, то никто нам не помешает стать закрытым акционерным обществом. На днях я уезжаю в Москву для подписания контракта с военными. О наших планах и идеях Дмитрий Мезенцев должен знать, за исключением существования второго, подлинного, тиража акций и аннулировании первого.
– Практически, вы сажаете мужа в тюрьму! – возмутился Скурт. – И меня привлекут за то, что я не предупредил его о необходимости уничтожения первого тиража.
– Свалите все на меня. Я его жена, сама могла предупредить. Вы так и думали и уже забыли о фантиках, неподкрепленных никакой финансовой поддержкой. Кому они нужны? Они ничего не стоят. Ну а если он решит реализовать фальшивку, пусть отвечает за содеянное. Вы опять забыли. Без моего приказа акции не могут поступать в продажу. Пусть рискует, если ему так хочется. Далее. Поработайте с отделом по связям с общественностью. Рекламная кампания должна начаться завтра же. О том, что наша компания переходит в статус акционерного общества, должна знать вся страна. На рынке надо подогревать ажиотаж, каждый грамотный человек захочет вкладывать средства в стабильный бизнес.
– Если они у него есть, эти самые средства, – улыбнулся Скурт. – Вы хотите весь капитал разложить на две тысячи акций. Представляете, сколько будет стоить одна акция? Бешеных денег. Ажиотажа не получится.
– А нам и не нужны торгаши в рядах наших акционеров, не нужна толпа. Всех акционеров должен вместить наш конференц-зал. Это будет кулак. Мал золотник, да дорог. Спасибо за внимание, на сегодня все. Спокойной ночи.
