Проходя мимо зеркальной витрины магазина, Вета машинально поглядела туда. И то, что она увидела, не слишком ей понравилось. Волосы растрепаны, и вообще давно пора их красить и стричь. Губы она накрасить забыла. Воротник блузки помят во время сражения с вороватой Еленой Ивановной, на куртке кое-где подозрительные пятна – в квартире покойного профессора теперь такая грязь, как будто там только что стадо слонов прошло…
В витрине не видно, но Вета уверена, что под глазами у нее темные круги, взгляд усталый, потухший, и надо смотреть правде в глаза – может, она и не выглядит старше своих тридцати шести лет, но уж и не моложе ни на день. Так что капитан Островой интересуется ею, надо думать, с какой-то своей целью. Дело хочет побыстрее расследовать и премию получить! Или повышение по службе…
Так что бог с ним… Но вот почему она ничего не сказала ему о своей находке, не показала тайник в бюро?
Вот на этот вопрос она, пожалуй, могла ответить.
Ей хотелось разобраться с этой находкой, выяснить, почему Глеб Николаевич прятал книгу и записку. Вета считала, что это – ее долг перед старым учителем. А если бы она показала тайник и его содержимое капитану, он наверняка заявил бы, что это – вещественные доказательства, или улики, или еще что-нибудь в этом роде, и забрал бы у нее находки. А потом попробуй получи их обратно!
Нет, Вета не сомневалась, что поступила правильно.
Глеб Николаевич недвусмысленно сказал, что хочет отдать ей все свои книги и бумаги, значит, и эти тоже… Собирался же он сообщить ей нечто важное, да вот не успел. Сказал об этом Мефодьевне перед смертью, а она держалась из последних сил, чтобы передать ей, Вете.
Теперь ей не терпелось внимательнее ознакомиться со своими находками, и Вета решила ехать домой. Полис вполне можно отвезти в больницу завтра, ничего от этого не изменится, а тащиться туда сегодня еще раз просто не было сил…
Свекровь, как обычно, ждала ее в коридоре и с ходу начала воспитательную работу.
– Кажется, мы давно обо всем договорились… – начала она, едва Вета открыла дверь, – нужно просто приходить к ужину вовремя… неужели это так трудно запомнить…
И она демонстративно взглянула на настенные часы, которые показывали – страшно сказать! – без четверти восемь.
Вета даже удивилась, что так мало времени – нынешний день вместил так много событий, что показался ей невероятно длинным. Неужели только утром ее разбудила свекровь и позвала к телефону?
– Ивэтта! – напомнила о себе свекровь. – Я, кажется, с тобой разговариваю!
– Ну что вы ко мне привязались! – крикнула Вета с удивившей ее саму грубостью. – Ну и сели бы за стол без меня со своим дорогим сыночком! Что, без меня в рот ничего положить не можете?
– А Володи еще нету… – Свекровь слегка попятилась от ее слов. – Он задерживается…
– Тогда какого черта тебе от меня надо! – заорала Вета в полный голос, хотя знала, что соседи непременно услышат крик из прихожей.
Она жутко устала и была голодна – за весь день выпила только чаю с булочкой в музее, да еще Лариска выдала шоколадную конфету из своих запасов. И вот, вместо того чтобы накормить человека ужином, ему начинают выговаривать, едва он переступил порог собственной квартиры! И этот где-то шляется, нет бы мамочку приструнить! Хотя что это она, из-за жены он мамаше и слова не скажет…
Вета дико злилась и даже рада была сейчас, если бы свекровь начала орать в ответ. Но та молчала, раскрыв рот и вылупив глаза. За девять лет совместной жизни Вета впервые повысила на нее голос.
– Оставьте меня в покое! – сухо сказала Вета и проследовала в свою комнату, даже не оглянувшись на потрясенную свекровь.
И невольно порадовалась, что мужа нет дома. Нужно было бы сейчас начинать тяжелый разговор, спрашивать, где он пропадает. И правда, где? У нее, Веты, сейчас тяжелый период, она мечется между работой, больницей и ограбленной квартирой профессора, а где муж?
Работа у него не сменная, и вообще заканчивает он рано.
Они вместе учились в университете, муж был на два курса старше. Потом встретились на вечеринке у общих знакомых. Он признался Вете, что в студенческие годы ее не замечал – тихая была, незаметная. Потом похорошела. Это он тогда так говорил, усмехнулась теперь Вета. Так или иначе они долго встречались, потом решили пожениться. Вета была влюблена и даже свекровь заранее приняла в свое сердце. Свекровь, правда, им не сильно мешала первое время – пропадала на работе, спасала производство.
Муж тоже работал какое-то время в институте, но ушел оттуда, как только защитился. По рекомендации старого приятеля он устроился в частную гимназию преподавать историю и общественные науки. Платили там неплохо, классы маленькие, условия отличные – никаких тебе сквозняков, ломаных парт и запахов из туалета. Коллектив, разумеется, почти женский, поэтому немногих представителей мужского пола ценили и учителя и родители. Словом, муж в гимназии пришелся ко двору. Рабочий день заканчивался в три часа – никаких тебе вторых смен и педсоветов до полуночи. Муж проводил это время за научной работой – подбирал материал для докторской диссертации.
В свое время Вета пыталась упросить его устроить в частную школу и ее тоже. Муж долго уходил от ответа, отговаривался то болезнью директора, то каникулами, то просто сводил все к шутке. В конце концов, когда пришлось уволиться из школы, Вета поставила вопрос ребром. И получила твердое «нет».
В гимназии не приветствуется семейственность, сказал муж, директор против.
– Да? – удивилась Вета. – Но ты сам говорил, что директор преподает математику, а его жена, завуч, – биологию. И физкультурников у вас двое – муж и жена, муж ведет спортивные занятия для мальчиков – бег, борьбу, а жена преподает девочкам гимнастику.
– И что? – Муж отошел к двери и сложил руки на груди, совсем как его мамаша, когда ей вздумается подражать Наполеону. – Позволь тебя спросить, дорогая, что ты собираешься преподавать детям в нашей гимназии? В школе уже есть один историк, больше не требуется.
– Ты упоминал, что иногда нужна учительница русского, на подмену… – упавшим голосом сказала Вета.
– Но у тебя ведь нет специального образования, – мягко напомнил муж, как будто Вета и сама этого не знала, – в частную гимназию не берут недоучек. Родители очень чувствительны к этому, все педагоги у нас со степенью.
– Даже учительница домоводства? – прищурилась Вета.
– У нас нет домоводства, у нас есть жизневедение, – ответил муж, – и ведет его, к твоему сведению, дипломированный психолог.
На этом разговор был закончен, и Вете пришлось устраиваться в музей истории водопровода. Она тогда очень обиделась на мужа за то, что назвал ее недоучкой. Все же у нее за плечами исторический факультет университета.
А муж был работой доволен – его уважают, да и времени свободного много, можно наукой заниматься. Правда, в последнее время Вета что-то не слыхала от него ничего про научную работу. Но если честно, то она последнее время вообще мужа видела только спящим. Вот-вот, вечером она спит, а утром – он. Но где же он все-таки пропадает? Нет, с этим надо разобраться буквально сегодня! Нет, лучше завтра, сегодня она не в состоянии, сил осталось мало.
