— Мама, а ты мне купишь шоколадное яйцо с феечкой? — в полудреме, не открывая глаз, пробормотала вдруг Леночка.
— Обязательно. Но сначала поспи еще немного. А потом мы с тобой, с Максимкой и папой сходим в кафе и съедим что-нибудь горяченькое. И там же поищем твоих «феечек».
— А где папа?
— Они с дядей Сережей пошли в бар. Скоро придут. Спи.
— Хорошо, — покорно согласилась дочь. — Спать я буду, а горяченькое нет.
— Леночка, ты же мне обещала! Чтобы поправиться, обязательно нужно хорошо кушать.
— А когда я поправлюсь?
Сердце в груди Катерины рухнуло куда-то вниз, а потом заколотилось с бешеной скоростью. Она перевела дыхание и постаралась, чтобы голос предательски не дрогнул:
— Скоро. Сейчас мы поедем в Германию, к одному очень хорошему доктору. Побудем там две недельки, подлечимся хорошенько и сразу поедем на море. Оно такое синее-синее и очень большое.
— А злые акулы там есть?
— Нет, там только дельфины, и они добрые. А еще там много ракушек и красивых камешков. Среди них попадаются волшебные — с маленькой дырочкой, которую проделала вода. Они называются «куриным Богом» и приносят удачу. Так вот мы с тобой обязательно найдем такой камень, и всё будет хорошо.
Убаюканная этой песней о море, Ленка снова заснула…
…Усталые, измученные двадцатичасовым нон-стоп-автопробегом, Зеча и Бугаец сидели в баре аэровокзала и в ожидании отложенного рейса на Франкфурт тянули местную «Оболонь». Оно, конечно, может, и не стоило городить огород с вылетом в Германию через Киев, вот только «небереженого конвой стережет». Наученному чужим горьким опытом Бугайцу крайне не хотелось оставлять свои транзитные следы в электронных банках данных питерских силовиков. Опять же и добрая милицейская фея настоятельно рекомендовала, по возможности, совершать глобальные переезды с территорий сопредельных государств.
— …А этот, который негр, он тебе как показался?
— Сказать по совести, довольно мутный тип. Хоть и негр, но есть в нем что-то такое северное.
— В каком смысле северное?
— Да в таком, что на хер моржовый похож, — гоготнул Зеча. — Но аванс отсчитал без лишних разговоров. Равно как без бюрократических формальностей. Так что в этой части никаких претензий.
— Ой, не нравится мне вся эта история.
— Чем же именно?
— Не знаю. Не нравится, и всё, — пробурчал Бугаец. — Слушай, а может, ну его в жопу? Негра этого? Лучше маленькая рыбка, чем большой таракан. Аванс забрали, и ладно. В конце концов, что он тебе предъявить сможет? Если вообще найдет?
Зеча изобразил на лице изумление:
— Дружище, но ведь это же моветон! Кидать заказчика! Фффи, как низко вы пали в своих мыслях. Или уже не только в мыслях?
— Настоящий моветон случится, если выяснится, что всё это — красивая ментовская подстава. Контролируемый заказ или как это у них называется?
— Был бы контролируемый, меня бы приняли уже на стадии передачи аванса, — рассудил Зеча. — Так что не ссы, браток, прорвемся. Если, конечно, твой Сидор чего-нить не откаблучит. Кстати, где ты его откопал, прыткого такого?
— Он у меня во взводе несколько недель служил. Когда мы Панкисское ущелье стерегли, помнишь?
— Ущелье помню. Сидора — нет.
— Вы с ним буквально на сутки разминулись, — объяснил Бугаец. — Это когда тебе осколками задницу посекло и тебя в госпиталь на вертушке отправили.
— Столь пикантные подробности мог бы и опустить.
— Ну вот, а на следующий день у нас Сидор появился. А потом всё с точностью до наоборот случилось: его, с правой голенью, туда, а тебя — как раз обратно.
— Понятно. Вопросов больше не имею, — кивнул Зеча. И немедленно задал следующий вопрос: — А катер у него откуда?
— Ему два года назад один перец задолжал сильно, а вернуть долг не смог. Вот и предложил на выбор: либо 500-й забрать, либо катер.
— И Сидор, значит, катер выбрал? — усмехнулся Зеча. — Романтик, блин!
Бугаец потупил глаза и сказал смущенно:
— Оно, конечно, лучше бы я с тобой на это дело пошел. Но сам видишь, какая беда с Ленкой приключилась.
— Всё, хорош! А то мы с тобой сейчас до такого договоримся! — осадил приятеля Зеча. — Дети — это святое! Ленку надо спасать, пока есть такая возможность! Да и Катюху тоже! Ты ее там, в Германии, кстати, тоже к каким-нибудь психоаналитикам поводи, что ли. А то на нее без слез смотреть невозможно. Если еще деньги понадобятся — сразу звони. Ты меня услышал, дружище?
— Я тебя услышал. Спасибо. Но деньги у меня есть.
— Лишних никогда не бывает… И давай, брат, без этих своих комплексов! Не надо мне этого твоего «через две недели как штык!». Понадобится задержаться — на неделю, на месяц, на год — значит, задерживайтесь и оставайтесь. Главное, вылечить ребенка. А деньги я достану. Осознал?
— Ты же знаешь, я халявщиком никогда не был, — буркнул Бугаец.
— «Ты не халявщик, ты — партнер». К слову, рассчитывай, что, когда работу сделаем и остаток от негра получим, одна треть там твоя, законная.
— Это с каких таких щей? За что?
— С таких! Во-первых, за катер. Во-вторых, за креативную идею.
— Чего?
— Того самого! Лично я до расстановки со стрельбой с воды никогда бы не дотумкал. Так что он и есть, креатив.
— Да пошел ты!
— Я-то пойду. Потому как лично у меня пиво закончилось. Тебе как, обновить?
— Давай, — сдался Бугаец, понимая, что приятеля всё равно не переспоришь и не переубедишь.
И Зеча пошел за очередной порцией «Оболони»…
Санкт-Петербург,
6 августа 2009 года,
четверг, 10:46 мск
Оперативное совещание «гоблинов», на повестку дня которого был вынесен всего один пункт «Планирование мероприятий по защите судьи Зимина в день начала судебных слушаний», продолжалось. Основным докладчиком выступал Мешок. В качестве трибуны избравший широкой подоконник оперской, на коем он вольготно расположился с ногами. Всем своим видом Андрей напоминал сейчас Акелу, вещающего своей стае со Скалы советов.
Доклад подходил к концу. И поскольку прочих служебных дел у собравшихся было невпроворот, должен был, без перерыва на перекур и «оправиться», сразу перетечь в прения. И, желательно, конструктивные.
— …Подытоживая шершавым языком армейского плаката, вынужден признать: с учетом вышеозвученной оперативной информации, угроза разного рода провокаций, в том числе включая пальбу, в предстоящий понедельник представляется вполне реальной. Исходя из этого готов выслушать соображения относительно того, как нам с вами пережить сей «черный день календаря».
