– Гораздо больше, миссис Бересфорд. Я хочу, чтобы вы до
конца во всем разобрались. Понимаете, мы выяснили, что банкноты
распространяются из Вест-Энда. Это осуществляет некто, занимающий высокое
положение в обществе. Их также переправляют через Ла-Манш. Нас интересует некий
майор Лейдло, возможно, вы слышали эту фамилию?
– Кажется, слышал, – сказал Томми. – Он связан со скачками,
не так ли?
– Да. Майор Лейдло хорошо известен на ипподроме. У нас
против него нет ничего конкретного, но, по общему мнению, он замешан в
нескольких темных делишках. Люди осведомленные морщатся при упоминании его
имени. Никто толком не знает о его прошлом, откуда он прибыл. У него весьма
привлекательная жена-француженка, которую всюду видят с целой толпой
поклонников. Судя по всему, Лейдло тратят много денег, и я бы хотел знать их
источник.
– Возможно, толпа поклонников, – предположил Томми.
– Многие так считают. Но я в этом не уверен. Может быть, это
совпадение, но большое количество фальшивых банкнотов исходит из маленького
игорного клуба, который часто посещают Лейдло. Эта компания игроков и
завсегдатаев ипподрома платит ежедневно кучу денег наличными. Лучший способ
запустить в обращение фальшивые купюры трудно найти.
– И как же нам приступить к делу?
– Вот как. Насколько я понимаю, молодой Сент-Винсент и его
жена – ваши друзья. Они весьма близки с компанией Лейдло, хотя и не так, как раньше.
Через них вам не составит труда проникнуть в этот круг. Для наших людей это
непосильная задача, а у вас идеальная возможность. Они ничего не заподозрят.
– Что именно мы должны выяснить?
– Откуда они получают товар, если действительно занимаются его
распространением.
– Понятно, – кивнул Томми. – Майор Лейдло выходит с пустым
чемоданом, а возвращается с набитым казначейскими билетами. Я слежу за ним и
выясняю, как это делается. Правильно?
– Более или менее. Но не пренебрегайте леди и ее отцом, месье
Эруладом. Помните, что банкноты циркулируют по обе стороны Ла-Манша.
– Мой дорогой Мэрриот, – укоризненно произнес Томми. –
Блистательные сыщики Бланта не знают слова «пренебрегать».
Инспектор встал.
– Ну, желаю удачи, – сказал он и удалился.
– Слякоть! – с энтузиазмом воскликнула Таппенс.
– Что-что? – озадаченно спросил Томми.
– Фальшивые деньги, – объяснила Таппенс. – Их всегда
называют слякотью. О, Томми, наконец-то мы заполучили дело в стиле Эдгара
Уоллеса!
– Верно, – согласился Томми. – И мы с тобой доберемся до
Хрустителя.
– А что такое Хруститель?
– Новое слово, которое я придумал, – ответил Томми. – Тот,
кто пускает фальшивые купюры в обращение. Банкноты хрустят, поэтому он
Хруститель. Ничего не может быть проще.
– Хорошая идея, – одобрила Таппенс. – Правда, мне больше
нравится Шуршатель. Это куда более выразительно и зловеще.
– Нет, – возразил Томми. – Я первый сказал «Хруститель» и
буду придерживаться этого термина.
– Как же я буду наслаждаться этим делом! – воскликнула
Таппенс. – Ночные клубы, коктейли… Завтра куплю тушь для ресниц.
– Твои ресницы и так черные, – заметил ее муж.
– А я сделаю их еще чернее, – заявила Таппенс. – И вишневая
губная помада тоже не помешает.
– Все-таки ты в душе настоящая распутница, Таппенс, – сказал
Томми. – Какое счастье, что ты вышла замуж за такого серьезного и
респектабельного мужчину средних лет, как я.
– Погоди, – усмехнулась Таппенс. – Когда ты окажешься в
клубе «Питон», от твоей респектабельности ничего не останется.
Томми извлек из буфета несколько бутылок, два бокала и
шейкер для коктейлей.
– Начнем сразу, – предложил он. – Мы начинаем охоту за
тобой, Хруститель, и твердо намерены до тебя добраться!
Глава 14
Хруститель
(продолжение)
Познакомиться с супругами Лейдло оказалось нетрудным. Томми
и Таппенс, молодые, хорошо одетые, жизнелюбивые и явно не нуждающиеся в
деньгах, вскоре стали своими в избранном кругу, к которому принадлежали Лейдло.
Майор Лейдло был высоким блондином, на вид типичным
добродушным англичанином, чему, однако, противоречили некая жесткость в лице и
быстрые косые взгляды, которые он бросал время от времени.
Майор превосходно играл в карты, и Томми обратил внимание,
что при высоких ставках он редко вставал из-за стола проигравшим.
Маргерит Лейдло совсем не походила на мужа. Она была
очаровательным существом с изяществом лесной нимфы и лицом девушки Грёза
[24]
.
Ее ломаный английский был столь же очарователен, и Томми не удивляло, что
большинство мужчин становились ее рабами. Казалось, ей сразу же приглянулся
Томми, который, играя свою роль, охотно присоединился к сонму ее поклонников.
– Я никуда не могу идти без моего Томми, – говорила она,
произнося его имя на французский лад, с ударением на последнем слоге. – У него
волосы цвета заката, не так ли?
Однако ее отец выглядел куда более зловеще с его прямой, как
палка, фигурой, черной бородкой, безукоризненно вежливыми манерами и цепким
взглядом.
Таппенс первая сообщила о прогрессе, подойдя к Томми с
десятью однофунтовыми купюрами:
– Посмотри-ка на них. Они фальшивые, верно?
Томми обследовал банкноты и подтвердил диагноз Таппенс.
– Где ты их взяла?
– У этого молодого человека, Джимми Фолкнера. Маргерит
Лейдло дала их ему, чтобы он поставил для нее на лошадь. Я сказала, что мне
нужны мелкие купюры, и дала ему вместо них десятку.
– Все новенькие и хрустящие, – задумчиво промолвил Томми. –
Едва ли они прошли через много рук. Полагаю, молодой Фолкнер ничего не
подозревает?
– Джимми? Он просто душка. Мы с ним стали большими друзьями.
– Это я заметил, – холодно сказал Томми. – По-твоему, это
необходимо.
– Не для дела, только ради удовольствия, – ответила Таппенс.
– Он такой славный мальчик. Я рада, что вырвала его из когтей этой женщины. Ты
и представить себе не можешь, во сколько она ему обходилась.
– По-моему, он влюбился в тебя по уши, Таппенс.
