– Какие?
– Дом казался заколдованным. Картины падали, вазы летали по
комнате и разбивались, а однажды утром мы обнаружили, что вся мебель внизу
передвинута. Сначала мы подумали, что это чьи-то глупые шутки, но потом
пришлось отказаться от этого объяснения. Иногда мы садились обедать, а наверху
раздавался грохот. Мы поднимались и никого там не обнаруживали, но что-нибудь
из мебели было опрокинуто.
– Полтергейст! – воскликнула заинтригованная Таппенс.
– Да, так сказал доктор О’Нилл, хотя я не знаю, что это
означает.
– Нечто вроде злого духа, обожающего подобные шутки, –
объяснила Таппенс, сама не слишком разбирающаяся в полтергейсте и даже не
уверенная, что правильно произнесла это слово.
– Что бы это ни было, эффект оказался катастрофическим. Наши
жильцы перепугались до смерти и быстро съехали. Мы взяли других, но результат
был тот же. Я пришла в отчаяние, а в довершение всего наш крошечный доход
внезапно прекратился: компания, в которую мы вложили деньги, потерпела крах.
– Бедняжка, – посочувствовала Таппенс. – Нелегко вам
пришлось. Вы бы хотели, чтобы мистер Блант расследовал эту историю с
привидениями?
– Не совсем. Понимаете, три дня назад к нам явился один
джентльмен, доктор О’Нилл. Он представился членом Общества парапсихологических
исследований и сказал, что слышал о странных происшествиях в нашем доме,
которые его заинтересовали. Доктор был готов купить у нас дом, чтобы провести в
нем серию экспериментов.
– Ну?
– Конечно, сначала я обрадовалась. Это казалось спасением от
всех наших трудностей. Но…
– Да?
– Вероятно, вы сочтете меня фантазеркой. Быть может, так оно
и есть. Но я уверена, что не ошиблась. Это был тот же самый человек!
– Что значит «тот же самый»?
– Тот же человек, который раньше предлагал купить дом.
– Ну и что из этого?
– Вы не понимаете. У этих двух мужчин все было разное,
начиная с имени. Первый был щеголеватым молодым брюнетом лет тридцати. А
доктору О’Ниллу около пятидесяти, у него седая борода, он носит очки и
сутулится. Но когда он засмеялся, я увидела у него во рту золотой зуб в том же
месте, что и у первого мужчины. И уши у него были такой же необычной формы,
почти без мочек. Это не может быть совпадением, не так ли? Я долго думала, а
потом написала доктору, что сообщу ему свое решение через неделю. Некоторое
время назад я заметила объявление мистера Бланта в старой газете, которую
положили на дно ящика кухонного шкафа. Я вырезала его и поехала в Лондон.
– Вы поступили правильно, – энергично кивнула Таппенс. – В
этом следует разобраться.
– Весьма интересное дело, мисс Дин, – заметил Томми. – Мы с
радостью им займемся, верно, мисс Шерингем?
– Разумеется, – отозвалась Таппенс. – И мы докопаемся до
истины.
– Насколько я понимаю, мисс Дин, – продолжал Томми, – в доме
проживаете только вы, ваша мать и служанка. Что вы можете сообщить о служанке?
– Ее фамилия Крокетт. Она прослужила у тети лет
восемь-десять. Крокетт пожилая женщина, не особенно симпатичная, но очень
хорошая служанка. Она любит важничать, так как ее сестра вышла замуж за
человека, занимающего более высокое социальное положение, и часто повторяет,
что ее племянник – настоящий джентльмен.
– Хм, – произнес Томми, не зная, как отреагировать.
Таппенс, внимательно разглядывающая Монику, решительно
заявила:
– Думаю, мисс Дин лучше всего пойти со мной на ленч. Сейчас
как раз час дня. Заодно она сообщит мне все детали.
– Отличный план, мисс Шерингем, – одобрил Томми.
– Послушайте, – заговорила Таппенс, когда они удобно
устроились за маленьким столиком в соседнем ресторанчике. – Я хочу знать, есть
ли какая-нибудь особая причина, по которой вы так стремитесь в этом
разобраться.
Моника покраснела:
– Ну, видите ли…
– Выкладывайте, – подбодрила ее Таппенс.
– Ну… есть двое мужчин, которые хотят на мне жениться.
– Полагаю, обычная история? Один богатый, другой бедный, и
вам нравится последний!
– Не понимаю, откуда вы все знаете, – удивилась девушка.
– Это закон природы, – объяснила Таппенс. – Такое случается
с каждым, в том числе и со мной.
– Понимаете, даже если я продам дом, нам все равно не хватит
на жизнь. Джеральд очень славный, но совсем бедный, хотя способный инженер, и,
будь у него небольшой капитал, мог бы стать партнером в своей фирме. Второй
мужчина, мистер Партридж, тоже хороший человек и к тому же состоятельный. Если
бы я вышла за него, нашим огорчениям пришел бы конец. Но…
– Знаю, – сочувственно сказала Таппенс. – Это совсем не то.
Вы можете убеждать себя, что он достойнейший человек, и перечислять все его
положительные качества, но эффект будет совершенно обратный.
Моника кивнула.
– Ну, – промолвила Таппенс, – думаю, нам лучше приехать и
изучить ситуацию на месте. Какой ваш адрес?
– «Красный дом» в Стауртоне-на-Болотах.
Таппенс записала адрес в книжечке.
– Я не спросила вас… – начала Моника и, слегка покраснев,
закончила: – Об условиях.
– Наш гонорар зависит от результатов, – серьезно ответила
Таппенс. – Если тайна «Красного дома» окажется прибыльной, а о такой
возможности свидетельствует стремление его приобрести, то мы рассчитываем на
небольшие проценты, а в противном случае вы ничего не будете нам должны.
– Благодарю вас, – с чувством сказала девушка.
– А пока что не беспокойтесь, – добавила Таппенс. – Все
будет в порядке. Давайте наслаждаться ленчем и беседовать об интересных вещах.
Глава 21
«Красный дом»
– Ну, – сказал Томми, глядя в окно «Короны и якоря», – вот
мы и в Жабе-на-Кочке, или как там называется эта чертова деревня.
– Давай обсудим дело, – предложила Таппенс.
– С удовольствием, – отозвался Томми. – Начну с того, что
подозреваю мамашу-инвалида.
– Почему?
– Моя дорогая Таппенс, учитывая, что история с полтергейстом
наверняка подстроена с целью убедить девушку продать дом, кто-то должен был
опрокидывать мебель. Девушка говорит, что все были в столовой, но, если ее мать
полный инвалид, она должна была оставаться наверху в своей комнате.
