– Я пришел к вам, мистер Блант… Между прочим, я имею честь
говорить с самим мистером Блантом, не так ли?
– Разумеется, – ответил Томми. – Я Теодор Блант – глава
фирмы.
– Всегда предпочитал иметь дело с руководителями, – заметил
мистер Уилмотт. – Это многое облегчает. Должен признаться, мистер Блант, эта
история доводит меня до белого каления. Нет причин беспокоить Скотленд-Ярд, я
не обеднел ни на пенни, и не исключено, что все это результат простой ошибки.
Но я не понимаю, как эта ошибка могла произойти. Хотя здесь вроде бы нет
никакого криминала, мне бы хотелось все выяснить. А то можно с ума сойти, не
понимая, как, что и почему.
– Безусловно, – кивнул Томми.
Мистер Уилмотт описал происшедшее, подробно вдаваясь в
детали. Наконец Томми удалось вставить слово.
– Короче говоря, ситуация такова. Неделю назад вы прибыли в
Англию на лайнере «Номэдик». Каким-то образом ваш чемодан перепутали с
чемоданом другого джентльмена, мистера Ралфа Уэстерхейма, чьи инициалы
совпадали с вашими. Вы взяли чемодан мистера Уэстерхейма, а он взял ваш. Мистер
Уэстерхейм сразу же обнаружил ошибку, отправил ваш чемодан в посольство и
забрал свой. Я прав?
– Целиком и полностью. Очевидно, чемоданы были абсолютно
идентичны, и, учитывая одинаковые инициалы Р. У., ошибка легко могла произойти.
Сам я не был осведомлен о происшедшем, пока мой слуга не известил меня, а
мистер Уэстерхейм (кстати, он сенатор, и я искренне им восхищаюсь) не прислал
за своим чемоданом и не вернул мой.
– В таком случае я не понимаю…
– Сейчас поймете. Это только начало истории. Вчера я
случайно встретился с сенатором Уэстерхеймом и в порядке шутки напомнил ему о
происшедшем. К моему колоссальному удивлению, он как будто не понял, о чем я
говорю, а когда я объяснил, то категорически отрицал случившееся. Он не забирал
с парохода мой чемодан, среди его багажа вообще не было такого чемодана.
– Странно.
– Более чем странно, мистер Блант. В этом нет ни складу, ни
ладу. Если кто-то хотел украсть мой чемодан, он мог легко это сделать, не
прибегая к подмене. К тому же чемодан не был украден, его мне вернули. С другой
стороны, если его взяли по ошибке, зачем использовать имя сенатора Уэстерхейма?
Нелепейшая история, но я хочу в ней разобраться из чистого любопытства.
Надеюсь, дело не слишком тривиальное для вас?
– Вовсе нет. Хотя эта маленькая проблема, как вы говорите,
может иметь много простых объяснений, она тем не менее выглядит весьма
интригующей. Разумеется, прежде всего возникает вопрос о причине подмены, если
таковая имела место. Вы сказали, что, когда вам вернули чемодан, из него не
исчезло ничего ценного?
– Так утверждает мой слуга. Он бы заметил пропажу.
– Могу я узнать, что было в чемодане?
– В основном ботинки.
– Ботинки? – озадаченно переспросил Томми.
– Да, – кивнул мистер Уилмотт. – Странно, не так ли?
– Простите мое любопытство, – продолжал Томми, – но вы не
перевозили секретные документы или еще что-нибудь в таком роде под подкладкой
или в каблуке?
Казалось, вопрос позабавил посла.
– Надеюсь, тайная дипломатия не опускается до такого уровня.
– Разве только в книгах, – улыбнулся в ответ Томми. – Но мы
должны найти какое-то объяснение. Кто приходил за другим чемоданом?
– Якобы один из слуг Уэстерхейма. Мой слуга не заметил в нем
ничего необычного.
– Не знаете, его распаковывали?
– Не могу сказать. Полагаю, что нет. Но возможно, вы хотите
расспросить моего слугу? Он может рассказать вам об этом деле куда больше меня.
– Пожалуй, это было бы наилучшим выходом, мистер Уилмотт.
Посол написал несколько слов на карточке и протянул ее
Томми:
– Полагаю, вы предпочитаете отправиться в посольство и
задать вопросы там? Если нет, я пришлю слугу, его зовут Ричардс, сюда.
– Нет, благодарю вас, мистер Уилмотт. Я лучше схожу в
посольство.
Посол встал и посмотрел на часы:
– Господи, я опаздываю на встречу! Всего хорошего, мистер
Блант. Передаю дело в ваши руки.
Он быстро вышел. Томми взглянул на Таппенс, что-то писавшую
в блокноте в стиле деловитой мисс Робинсон.
– Что скажешь, старушка? – осведомился он. – Ты тоже не
видишь в происшедшем, как говорил наш клиент, ни складу ни ладу?
– Никакого, – весело отозвалась Таппенс.
– Ну, для начала неплохо! Это свидетельствует о том, что
здесь кроется нечто серьезное.
– Ты так думаешь?
– Это общепринятая гипотеза. Вспомни Шерлока Холмса и
глубину, на которую масло погрузилось в петрушку, то есть я имел в виду
наоборот
[44]
. Я всегда испытывал горячее желание узнать все об этом деле.
Возможно, Ватсон когда-нибудь извлечет его из своих записных книжек. Тогда я
умру счастливым. Но нам нужно браться за работу.
– Вот именно, – кивнула Таппенс. – Наш достойный Уилмотт –
человек неторопливый, но уверенный в своих словах.
– Она разбирается в людях, – процитировал Томми. – Вернее,
мне следовало сказать «он». Когда ты изображаешь детектива-мужчину, всегда
начинается путаница.
– Ох, дружище, дружище!
– Побольше действия, Таппенс, и поменьше повторений.
– Классические фразы от повторения не тускнеют, – с
достоинством заявила Таппенс.
– Съешь оладью, – любезно предложил Томми.
– Благодарю, но только не в одиннадцать утра. Дурацкая
история с этими ботинками. Почему ботинки?
– А почему бы и нет?
– Потому что это ничему не соответствует. Ботинки! – Она
покачала головой. – Здесь все не так. Кому нужны чужие ботинки? Какое-то
безумие!
– Может быть, похитили не тот чемодан? – предположил Томми.
– Возможно. Но если охотились за документами, то, скорее
всего, взяли бы портфель. Документы – первое, о чем думаешь в связи с послами.
– Ботинки наводят на мысль о следах, – задумчиво сказал
Томми. – Может, похитители хотели оставить где-то следы ботинок Уилмотта?
Таппенс задумалась, позабыв о своей роли, потом покачала
головой:
