– Дедуль, мне срочно нужно сильнодействующее снотворное и не менее сильнодействующее слабительное, – без всяких предисловий выдала я деду.
Ариша посмотрел на меня поверх оправы очков:
– Ты нездорова, ма шер? Мне сбегать в аптеку?
– Дедуль, что ты притворяешься? Я абсолютна здорова. А снотворное и слабительное нужно тебе. Сходи к своему знакомому – главврачу городской больницы – и пожалуйся ему на свое самочувствие. Скажи, что у тебя бессонница и жуткий запор.
– Но, Полетт, я чувствую себя прекрасно! Тьфу, тьфу, тьфу… И запоров у меня нет, и сплю я как младенец.
– Таблетки нужны для дела, а в аптеке я таких никому не куплю. Ну, дед, ты же всегда помогал мне, доставал через Петра Васильевича сильнодействующие средства… Навести старого приятеля, кстати, и в картишки с ним заодно перекинешься.
– Полетт, я боюсь, что когда-нибудь ты нанесешь кому-нибудь вред такими средствами.
– Не нанесу. Я же больше двух таблеток не даю. А если и нанесу, то так этим уродам и надо! Я же не усыпляю хороших людей, а преступникам это только на пользу.
– Кого ты хочешь отравить на это раз?
– Лаборанта, подменившего анализы. Ариша, поверь: он это заслужил. Помнишь, я тебе рассказывала?
– Помню. Ты его усыпишь?
– Сначала подмешаю ему сильнодействующее слабительное. Пусть решит, что у него кишечная инфекция, и прогуляется в инфекционное отделение.
– А потом?
– А потом вдруг у него – там, в больнице, – обнаружат какую-нибудь нехорошую неизлечимую болезнь.
Ариша покачал головой, посидел еще какое-то время перед телевизором, раздумывая, потом встал и подошел к телефонному аппарату. Есс! Кажется, я уговорила моего предка. Он позвонит Петру Васильевичу, давнему своему приятелю по покеру, и, разумеется, завтра же отправится к нему с визитом вежливости. А вернется уставший, проигравший, с двумя упаковками таблеток в кармане. Нет, классный все-таки у меня дед! И, главное, понимающий.
Остаток вечера я провисела на телефоне, обзванивая своих знакомых и выспрашивая, есть ли у кого-то из них или их знакомых хорошая, не очень старая машина. Но машины у всех были либо дорогие и крутые, либо просто хлам. Где же мне взять золотую середину?
Потом мы с Аришей почаевничали, доев коржики, не съеденные мной во время слежки за Чепуровым.
Когда уже поздним вечером, уставшая, я направилась в ванную, чтобы приготовиться ко сну, зазвонил телефон. Я взяла трубку:
– Алло?
Это был Ярцев. По его радостному голосу я поняла, что он нашел человека с машиной.
– Полина! Есть!
– Что именно?
– Есть человек, у которого, в свою очередь, есть машина. «Лада-Приора», два года, бирюзового цвета, внутри вся навороченная – просто красавица!
– Он согласен поучаствовать в операции «Замануха для жадины»?
– Куда он денется?! С подводной-то лодки… Нет, Полин, серьезно. Это свой парень! Из наших, из журналистов… Так что, думаю, он согласится.
– Хорошо. Можешь намекнуть своему парню, что ему выпала честь поучаствовать в благородном деле наказания взяточника и мерзавца.
– Обязательно намекну. Ну, счастливо! Созвонимся.
Приятно, когда день заканчивается хорошими новостями.
На другой день решено было продолжать слежку за Чепуровым. Авось мне повезет, и я узнаю что-нибудь интересное. Я села к зеркалу и загримировалась в шатенку. Сама не знаю почему, но мне захотелось на этот раз быть именно шатенкой. Наверное, это решение пришло ко мне на чисто интуитивном уровне.
Потом я села в машину и поехала к дому нашего горе-лаборанта. Как и накануне, я сидела в укрытии за кустами и наблюдала за домом издалека. Какая это, надо сказать, скукотища – следить за кем-нибудь! Можно сидеть вот так часами и не узнать ровным счетом ничего. Только отсидишь себе все на свете, да еще мочевой пузырь страдает ни за что ни про что.
В кармане моих брюк лежал «жучок». Это так, на всякий случай. Вдруг мне посчастливится проникнуть в хоромы Чепурова?
Неожиданно я увидела, как мой «объект», так же как и вчера, вышел за калитку с ведрами и направился к колонке. А он молодец: маму свою бережет, за водичкой для самовара сам ходит!.. Тут мне в голову пришла интересная мысль. Я сняла с одной ноги босоножку, отломала у нее каблук и снова надела. Потом вышла из машины и, хромая, направилась к Игорю Даниловичу.
Он в это время набирал воду во второе ведро. Первое, уже полное, стояло на траве.
– Извините, – обратилась я к лаборанту, – вы не подскажете, есть здесь где-нибудь поблизости мастерская по ремонту обуви?
Он удивленно посмотрел на меня:
– Вообще-то, поблизости нет. А что вы хотели?
– Да вот, – указала я на босоножку, – каблук сломался. Как я до дома дойду – ума не приложу!
Чепуров отпустил рычаг колонки, и вода перестала течь в его ведро.
– Да, не повезло вам. Ближайшая мастерская здесь только вон в тех новых высотках. – Он указал рукой куда-то себе за спину.
– Ой, какая неприятность! – захныкала я. – Так далеко! Как же я туда дошлепаю? Идти вообще невозможно! Я и так ногу подвернула…
Чепуров подхватил ведра. Неужели не сработает в нем мужское достоинство и он оставит бедную девушку посреди дороги – с «вывихнутой» ногой и сломанным каблуком? Я как можно жалобнее смотрела на лаборанта, пытаясь выдавить из себя слезу, а из него – сочувствие.
– Десять метров вы еще сможете проковылять? – спросил он.
Я всхлипнула:
– Десять? Ну, если только очень постараюсь…
– Тогда идите за мной. Я здесь рядом живу. Что-нибудь придумаем.
Чепуров зашагал с ведрами к дому, а я захромала следом за ним. Он зашел в калитку, пропустил меня во двор, поставил ведра на лавку возле крыльца и, вернувшись, закрыл калитку на железную щеколду. Аккуратный!
– Посидите здесь, – указал он на лавочку и занес ведра в дом.
Я опустилась на теплые деревянные доски, сняла босоножку и стала рассматривать почти отвалившийся каблук. Чепуров появился в дверях с молотком в руке и несколькими маленькими гвоздиками во рту. Он молча взял у меня из рук босоножку и стал ее ремонтировать.
– Как вас угораздило-то? – спросил он, вынимая гвоздь изо рта. – Тут все прямо с мясом выдрано.
– Я на камень наступила… Ногу подвернула…
– Идти-то сможете? Вам далеко?
– До остановки маршрутки. – Я поглаживала щиколотку «больной» ноги.
– Что, сильно болит? – покосился лаборант на мою ногу.
– Да, вообще-то, не очень… Терпимо.
– Вам дома надо будет обязательно холод к этому месту приложить, – деловито посоветовал он, – а то получите отек.
