— Подобное. Нет. Не интересуюсь. Даже не знал, что есть такие газеты. А рынок и услуги для меня — как мешок с семечками и вызов такси.
— Но гипнозу учат в мединституте, а лицензии экстрасенсам вроде бы выдают в Минздраве, Институте психиатрии.
— Никогда не выдавал ничего похожего. И вообще сомневаюсь, что люди, реально обладающие серьезным, даже опасным даром, испытывают нужду в бумажке с печатью. Вольф Мессинг с легкостью внушил охранникам Кремля, что он — Лаврентий Берия, и без всякого пропуска вошел в кабинет к Сталину. О том, как Ванга смотрела сквозь годы и расстояния, я знаю со слов академика Натальи Бехтеревой, которая однажды без предупреждения, без личных связей, как говорится, встала в огромную очередь к ней на прием и вдруг услышала, как эта слепая старушка громко кричит из своего домика: «Наталья, ты пришла!» А один знакомый, занимавший в свое время серьезный пост в спецслужбах, рассказывал, что все их разработки в сфере влияния на человека — просто крохи со стола этой беспомощной старушки. Я к тому, что при наличии настоящего дара газеты с объявлениями, лицензии с печатями — ненужная суета.
— Если речь идет о даре, то суеты не надо, конечно. Но я говорю еще и о бизнесе, захвате рынка, потоке клиентов, легализации странной деятельности в относительно правовом поле. Сейчас человек, обладающий таким даром, вряд ли станет кричать из убогого домика, как Ванга. А без бумажки он замучается давать взятки милиции.
— Возможно. Но тут я просто полный невежда. И не имел счастья познакомиться хотя бы с одним экстрасенсом. Так что, извините: не оправдал ваших надежд.
— И вы меня тоже простите, — уныло сказала Дина. — Я ухожу.
— Подождите, — вдруг вскочил с кресла профессор. — Я вспомнил один забавный случай. Пожалуй, я знал особу с необычными способностями. Училась у нас студентка с красивой фамилией — Оболенская. Да и сама она была невероятно эффектной девицей. И вот однажды моя коллега, строгая дама, принимает у этого курса экзамен. Заходит очень скромный, воспитанный молодой человек, отличник, берет билет, садится, готовится отвечать. Потом подходит к столу преподавателя. И вы представьте: начинает раздеваться! Пиджак снимает, рубашку, брюки, ботинки. Взялся за носки. Тут на вопль преподавателя сбежалась куча народу, парнишку вывели, за ним вынесли одежду. Он спокойно оделся, вернулся к экзаменаторше и спрашивает: «Так мне отвечать? Или вы и дальше орать будете?» Особо смешливые в тот день отвечать, конечно, не могли, так их разбирало. Но потом в институте, как тогда водилось, началось настоящее расследование. Время было не столь вольное, как сейчас. Я заведовал кафедрой психиатрии, высказался за клиническое обследование этого студента. Ну, чтоб его не посадили за хулиганство. Эта статья была одной из самых зловещих. И тут ко мне приходит Оболенская и говорит, что поспорила с друзьями о том, есть ли люди, не поддающиеся гипнозу. Все сказали, что есть. И в качестве примера привели этого парня. Ну, она и продемонстрировала, на что способна. «Я, говорит, очень виновата, что никого не предупредила». Как будто ей разрешили бы такой фокус проделать, если бы предупредила. В общем, удалось все замять. Я положил мальчика на два дня в клинику, установил диагноз — сильное переутомление, и Оболенскую в этой связи не упоминал. Но помню, как смотрел в ее совершенно колдовские глаза и думал: от тебя, голубушка, всем надо держаться подальше. Вот такая история.
— А где сейчас эта Оболенская?
— Я встречался как-то с бывшим деканом их факультета. Говорили о выпускниках. О ней вспомнили. Он сказал: она просто исчезла из виду. Ходили слухи еще во время учебы, что она в каких-то секретных разработках участвует. На нее была персональная заявка из очень закрытой клиники. Она отказалась. Вроде бы пошла работать участковым врачом в обычную районную поликлинику. Если работает до сих пор, вашему приятелю несложно это узнать. От нечего делать.
— Это даже мне несложно. — Дина поднялась, но уходить от уютного собеседника расхотелось. — Можно еще праздный вопрос? Почему у нас вся эта муть так востребована — колдовство, магия, предсказания? Мне кажется, это беспрецедентная влюбленность народа в мистификаторов, манипуляторов, кукловодов.
— Певуны, как сказал профессор Преображенский в «Собачьем сердце». Любители хора, парадов, массовых движений, направленных иногда против самих себя. Наши люди настолько безмятежны в этом смысле, что все вместе они представляют собой клиническое чудо. Да, чуть не забыл. Попросите своего сыщика поговорить с мужем подруги Кати. С Дмитрием Гришиным. Ваш Сергей его искал, а он сам ко мне приходил на днях.
Дина вышла из больницы, накупила газет и ужаснулась. Объявлений об оказании магических услуг больше, чем полезного текста. А фамилий у магов или нет, или они явно придуманы. Как, впрочем, и имена.
* * *
Сергей Кольцов согласился попить пива со Славой Земцовым, хотя и продолжал злиться на него. После того как подследственная изменила показания и пошла на прямое признание, у Земцова появилась возможность использовать свое психологическое преимущество — уточнять детали. Иванова решилась доверить ему свою судьбу, могла бы и ответить на вопрос, с какого такого потолка взялась в ее показаниях гадалка. На фантазерку она мало похожа. Возможно, эти показания действительно лучше исключить из материалов следствия, но информацию извлечь можно. Сергей кое-что сделал ради этого. Если бы он не взял письменные показания Марины Ивановой, неизвестно, сколько еще времени Слава пытался бы получить внятное признание. Реакцию Галины Петровны на его же вопросы Сергей понимал. Он для нее — человек со стороны, который почему-то роется в ее горе.
Какое-то время приятели молча утоляли жажду и задумчиво жевали креветки. Первым молчание нарушил Слава.
— Не помню, кто из классиков произнес фразу: «Специалист подобен флюсу. Его образованность однобока». Не знаешь?
— Откуда, старик? После церковно-приходской школы? Классики — это твой конек.
— Обижаешься? — широко улыбнулся Слава. — Напрасно. К друзьям нужно относиться открыто, без комплексов. Если друг оказался вдруг… далее по тексту. Я, например, считаю тебя культурным человеком и этого не скрываю. Помню, как ты однажды под Новый год прочитал наизусть два стихотворения Коли Рубцова. Правда, в сильном алкогольном опьянении. Но с выражением.
— Ладно, у меня, честно говоря, времени на треп нет. Ты к чему это насчет флюса? Думаешь, я не понял?
— Уверяю тебя: ничего личного. Имеется в виду только сфера частного бизнеса. Я хотел сказать — сыска. Когда профессора психиатрии подаются на блюде, гадалки бьют рыбьими хвостами в бассейне и все прочее. А с человеком тонко поговорить — этого нет, прости.
Сергей давно понял: болтовню друга надо потерпеть. Наградой будет, возможно, неплохая новость. После четвертой кружки Слава посмотрел на жалкого частного сыщика с нескрываемой нежностью.
— Была гадалка, Сережа. Мы с Галиной Петровной поговорили о ней в спокойной обстановке. Теперь она сама не понимает, повлияла на нее эта самая ведьма или просто все сложилось одно к одному. Фамилию она, разумеется, не знает, зовут ее, как ей сказали, «госпожа Ирина», адреса, телефона нет. Знакомая ее туда привезла. В общем, Галина согласилась показать, где это находится, если вспомнит, конечно. Ориентиры какие- то есть. Но требует, чтоб никаких проблем у этой чревовещательницы из-за нас не было.
