– Валерия Юрьевна, судите сами – если бы она замыслила шантаж, то непременно обратилась бы к вам со своими требованиями. Но ведь этого не произошло.
– Тут как раз все ясно. Она испугалась содеянного, потом узнала, что я придумала историю про кремацию, и решила сама похоронить Семена. У нее же дочь растет. Будет водить Лизку к нему на могилку. Так что заинтересованность в похищении тела с ее стороны все равно имеет место, – Краснощекова продолжала настаивать на своей версии.
Я попыталась ее образумить, сказав:
– Для официального захоронения необходимо иметь на руках свидетельство о смерти. Или его тоже украли?
– Нет, его не украли, хотя оно лежало на виду. Но я думаю, что на каком-нибудь деревенском кладбище за очень даже небольшую сумму можно провести захоронение. Я уже не говорю о подделке документов.
– Допустим. Скажите, откуда Осташкина узнала о смерти Семена Семеновича? Да и узнала ли?
– Так она же в нашей фирме когда-то работала и с кем-нибудь из сотрудников наверняка продолжает общаться. Знаете, вчера здесь была одна девица, возможно, ее подружка, так она с таким недоверием посматривала на урну, будто знала наверняка, что там обыкновенная зола из камина, а не прах моего покойного мужа.
– Вам известно, как зовут подружку Осташкиной, кем она работает?
– Нет, я не знаю всех сотрудников «Нанду» поименно, но могу узнать.
– Хорошо. А кто еще, если это не Осташкина, мог похитить тело вашего мужа? – Я вновь подтолкнула клиентку к ее второй версии.
Краснощекова тяжело вздохнула. Чувствовалось, что ей нелегко расстаться с мыслью о том, что любовница ее мужа оказалась циничной похитительницей трупов.
– Урюпин Дмитрий Александрович, – наконец назвала она, но ничего не уточнила.
– Кто это? – осведомилась я.
– Когда-то он был другом Семена, а потом стал его заклятым врагом.
Я не могла не поинтересоваться:
– В чем причина такой метаморфозы?
– Понимаете, когда-то мы имели с ним общий бизнес, потом нам вместе стало как-то тесно, возникли идейные разногласия, вот мы и решили разделиться. Дмитрию, конечно же, показалось, что мы с Семеном его обделили.
– Это действительно так?
– Если человеку дать все, что он захочет, он потом потребует даже то, чего сначала не хотел. Но мы, Татьяна Александровна, не кучку конфет на глазок на части делили, а серьезный бизнес! Подготовкой этого раздела занимались опытные юристы, они учли вклад каждого компаньона в первоначальный капитал. Наша доля была в два раза больше, чем его. Да, Диме однажды удалось провернуть очень крупную сделку, и он возгордился, решил, что вся фирма только на нем и держится. Правда, потом он, наоборот, завалил подписание очень важного контракта, но предпочел «забыть» об этом. Были и другие промахи с его стороны, так что Семен выступил с инициативой раздела бизнеса. Нам досталась страусиная ферма, а Урюпину – ресторан «Сидней», который славился своими блюдами из страусятины. Я не даром сказала «славился», потому что этот ресторан уже закрылся. Быть может, вы в курсе?
– Если я не ошибаюсь, «Сидней» находился в районе Сенного рынка?
– Да, вы не ошибаетесь. «Сидней» под началом Урюпина недолго продержался на плаву. Уголок тарасовской Австралии примерно через год потонул, как шлюпка во время шторма, а трехмачтовый парусник моего мужа легко в нем выстоял. Урюпин не мог с этим смириться и позже, оказавшись во главе Общества по защите прав потребителей, даже попытался вставлять нам палки в колеса. Правда, ничего у него не получилось. Уж больно силы были неравными. Наверняка Дмитрий мечтал о матче-реванше, вот и случай подвернулся.
Вторая версия клиентки была такой же неуклюжей, как и первая. Забросать врага цветами в гробу – уже радость. Но зачем же похищать его труп? И самое главное – что с ним потом делать? Конечно, враги частенько мечтают потанцевать на костях своего недруга, но – фигурально. Сделать это в прямом смысле – на такое способен только какой-нибудь извращенец. Кстати, хорошая версия, надо бы узнать, не завелся ли в Тарасове маньяк-некрофил? Разумеется, я не упомянула о своей идее перед лицом Краснощековой.
– Валерия Юрьевна, мне кажется, Урюпин мог бы тихо порадоваться смерти вашего мужа где-нибудь в сторонке. Зачем ему на руках покойник вместе с гробом? Не мумию же из него он сделать собрался? – ляпнула я и прикусила язычок. Клиентке эта фривольность могла не понравиться, но Краснощекова не придала значения моей последней фразе.
– Тихо радоваться – это не в его манере. Дмитрий по своей натуре – психопат. Он всегда выставлял свои эмоции напоказ. К тому же я еще не успела посвятить вас в один нюанс. Когда мы еще были компаньонами, у Димы умер в Самаре отец. Он опоздал на его похороны и обвинил в этом Семена.
– Основания? – уточнила я.
– Так уж случилось, что в день похорон Урюпина-старшего должно было состояться подписание очень важного договора с иностранным партнером. Тот прилетел к нам в Тарасов из Чехии. А курировал этот контракт как раз Дима. И он собирался накануне вечером сесть в поезд, чтобы утром оказаться в своем родном городе. Семен попросил его задержаться, провести утром переговоры и сразу же вылететь в Самару. Похороны перенесли на четыре часа, и, по идее, Дмитрий должен был на них успеть. Но по закону подлости погода в тот день в Самаре была нелетной, поэтому рейс задержали. Урюпин прилетел в свой родной город только поздно вечером, когда тело его отца уже предали земле. Татьяна Александровна, вы представить себе не можете, каким злым он вернулся обратно! Дмитрий на чем свет стоит проклинал Семена… В общем, как раз после этого они окончательно рассорились. Раздел бизнеса был неминуем.
Нам не удалось развить эту тему, потому что в этот момент раздался настойчивый звонок в дверь.
– Должно быть, это домработница, – предположила Краснощекова и отправилась в прихожую. – У нее ведь еще нет ключей от новых замков.
Вскоре в гостиной появилась симпатичная, но очень скромно одетая женщина лет двадцати пяти.
– Татьяна Александровна, познакомьтесь, это Оля, о которой я вам говорила. – Девушка кивнула мне и уставилась на свою работодательницу преданным взглядом. Валерия Юрьевна заговорила, отчетливо произнося каждое слово: – Оля, скажи, пожалуйста, ты кому-нибудь давала ключи от этого дома?
Прислуга мотнула головой из стороны в сторону.
– Может, вы случайно оставляли их где-нибудь без присмотра? – уточнила я, но Оля продолжала смотреть на Краснощекову, словно и не слышала меня. Я произнесла еще несколько слов, на которые она также не отреагировала. До меня вдруг дошло: эта молодая женщина – глухонемая.
– Оля! Татьяна Александровна, – вдова указала на меня рукой, – хочет задать тебе несколько вопросов.
Домработница кивнула и внимательно уставилась на меня, жадно ловя движения моих губ.
– Оля, где вы хранили ключи от этого дома? – Она кивнула, давая понять, что поняла мой вопрос, и достала из кармана поношенного кардигана огромную связку ключей. – Здесь также и ключи от вашего дома, так?
