– Думаешь, они работали вместе?
– Скорее всего, – нахмурив брови, ответила Таппенс. – Не
забудь, я видела, как они совещались.
– Тогда, выходит, Карл фон Дейним организовал похищение
девочки?
– По-видимому.
– Но для чего?
– Вот именно, – кивнула Таппенс. – Я все время об этом
думаю. Не видно смысла.
– Зачем было похищать именно этого ребенка? Кто такие
Спроты? Люди скромного достатка – значит, не ради выкупа. И ни он, ни она не
состоят на службе в правительстве.
– Верно, верно, Томми. Бессмыслица какая-то.
– А самой миссис Спрот ничего не приходит в голову?
– У этой женщины в голове мозгов меньше, чем у курицы, –
презрительно отозвалась Таппенс. – Она вообще не способна думать. Считает, что
именно таких злодейств и следует ожидать от гадких немцев.
– Вот дура, – рассердился Томми. – Немцы – прежде всего прагматики.
Если они шлют своего агента выкрасть ребенка, значит, им это зачем-то надо.
– Знаешь, у меня такое чувство, что миссис Спрот могла бы
сообразить зачем, – проговорила Таппенс, – если бы хорошенько подумала. Что-то
должно быть, какая-то информация, которой она завладела случайно, возможно,
сама не понимая ей цену.
– «Ничего не говорите. Ждите указаний», – процитировал Томми
записку, найденную на полу у миссис Спрот. – Да, черт побери, это ведь что-то
означает!
– Наверняка. Не может не означать. Единственное объяснение,
которое мне приходит в голову, это что миссис Спрот или ее мужу доверено на
хранение что-то ценное, доверено именно потому, что они такие ничтожные,
заурядные люди и никому в голову не придет, что это может храниться у них.
– А что, это мысль.
– Мысль-то мысль. Но слишком уж похоже на шпионский роман.
Неубедительно как-то.
– А ты просила миссис Спрот порыться в памяти?
– Да. Но трудность в том, что ее это не особенно интересует.
Бетти с ней, а до остального ей дела нет. И еще закатывает истерики, из-за того
что, видите ли, застрелила человека.
– Удивительные существа – женщины, – сказал Томми. – Взять,
например, эту. Рвалась в бой, как настоящая фурия, перестреляла бы, не моргнув
глазом, хоть целый полк, лишь бы вернуть свое дитятко. А потом, всадив
поразительным образом пулю прямо в лоб похитительнице, теряет самообладание и
проливает ручьи слез.
– Коронер с нее вину, во всяком случае, снял, – заметила
Таппенс.
– Еще бы. Я бы, ей-богу, не решился бы выстрелить на ее
месте.
– Она и сама бы, наверно, не решилась, если бы соображала,
что делает. Она выстрелила просто потому, что не представляла себе, чем
рискует.
Томми кивнул.
– Прямо как в Библии: Давид и Голиаф
[56]
.
– Постой, постой... – проговорила Таппенс.
– Ты о чем, старушка?
– Сама не знаю. Сейчас, когда ты сказал про Библию, у меня
мелькнула какая-то мысль. Мелькнула – и забылась.
– Ничего не скажешь, ценное подспорье.
– А ты не язви. Так бывает.
– Что-нибудь в связи со стрельбой не целясь?
– Нет, скорее с... Погоди, погоди... По-моему, это было
как-то связано с царем Соломоном
[57]
.
– Кедры, храмы, сотни жен и наложниц?
– Замолчи, – попросила Таппенс. – Ты только мешаешь.
– Евреи? – продолжал гадать Томми. – Колена Израилевы?
Но Таппенс качала головой. Немного спустя она сдалась.
– Не могу вспомнить, кого же она мне напоминала?
– Кто? Убитая Ванда Полонская?
– Да. Когда я ее первый раз увидела, ее лицо показалось мне
немного знакомым.
– Думаешь, ты ее где-то встречала?
– Нет. Определенно нет.
– У миссис Переньи и Шейлы наружность совсем в другом роде.
– Да, конечно. На них она не похожа. А знаешь, Томми, я
много думала об этих двух женщинах.
– И что-нибудь надумала?
– Сама не знаю. Насчет той записки, которую миссис Спрот
нашла у себя на полу, когда хватились Бетти.
– И что же?
– Будто бы ее забросили в окно, и в ней был завернут камень,
– все это вздор. Ее просто кто-то положил на пол у порога, чтобы миссис Спрот
сразу увидела. Я думаю, это миссис Перенья положила.
– Тогда, выходит, миссис Перенья, Карл, Ванда Полонская
работали втроем?
– Да. Ты обратил внимание, как миссис Перенья вошла в самый
ответственный момент и сразу решила все по-своему: в полицию не звонить! Она
взяла дело в свои руки.
– Значит, ты по-прежнему думаешь, что она – Игрек?
– Да. А по-твоему, нет?
– Наверно, да, – с сомнением ответил Томми.
– Томми! У тебя что, есть другая гипотеза?
– Глупость, вернее всего.
– Расскажи!
– Нет. Лучше не буду. У меня нет никаких фактов. Абсолютно
никаких. Но если я прав, то мы имеем дело не с Игреком, а с Иксом.
Томми принялся размышлять вслух:
– Блетчли. Он вроде бы вне подозрений. Против него ничего
нет. Типичный отставной моряк, даже, может быть, чересчур типичный. И в конце
концов, это ведь он хотел непременно звонить в полицию. С другой стороны, он
знал, что мать девочки ни за что не согласится. Угроза, содержащаяся в записке,
это гарантировала. Так что он мог без опасений настаивать на своем...
И они снова вернулись к вопросу, который вертелся в голове и
не давал покоя.
Зачем кому-то понадобилось похищать Бетти Спрот?
3
У ворот «Сан-Суси» стояла автомашина с надписью «Полиция».
