Альберт испустил глубокий вздох, и Таппенс по естественной
ассоциации справилась о здоровье миссис Альберт.
– Миссис Альберт в порядке. Только вот никак не привыкнет к
валлийцам
[60]
. Считает, что им надо выучиться правильно говорить по-английски.
А налеты – что ж, у них уже два было, такие ямы остались в поле, она пишет,
грузовик войдет. Вот тебе и безопасность. Сидела бы у себя в Кенништоне, по
крайней мере, не торчали бы перед глазами эти унылые деревья и можно было бы
получать по утрам чистое цельное молоко в бутылке, так она считает.
– Право, не знаю, – вдруг расчувствовалась Таппенс, – может,
не стоит нам втягивать тебя в это дело, Альберт.
– Пустяки, хозяйка, – ответил он. – Я ведь пытался вступить
в армию, да со мной там так свысока разговаривали... Подождите, говорят, пока
дойдет очередь до вашей возрастной группы и вас призовут. А я силен и здоров,
как бык, и жду не дождусь, когда смогу добраться до этих сволочных немцев,
простите мне грубое слово. Вы только скажите, что я должен делать, чтобы
всунуть им палку в колеса и не дать им ходу, и я с вами. В газетах пишут про
пятую колонну, надо, мол, вести с ней борьбу, правда, где остальные четыре, не
сообщают. Одним словом, я готов помогать вам и капитану Бересфорду всем, чем
потребуется, только скажите.
– Хорошо. Сейчас объясню, что от тебя требуется.
2
– Вы давно знаете Блетчли? – спросил Томми, ударив по мячу и
с удовлетворением следя за тем, как он вприпрыжку понесся по расчищенной
дорожке.
Капитан-лейтенант Хейдок, который тоже начал с неплохого
удара, с довольным выражением лица взвалил на плечо сумку с клюшками и ответил:
– Блетчли? Дайте-ка сообразить. Месяцев девять, по-моему. Он
поселился здесь прошлой осенью.
– Он знакомый ваших знакомых, вы говорили? – хитро соврал
Томми.
– Я так говорил? – удивился капитан-лейтенант. – Нет, едва
ли. Кажется, мы познакомились в здешнем клубе.
– Таинственная личность, а?
Тут уж капитан-лейтенант и вовсе захлопал глазами.
– Старина Блетчли – таинственная личность?
В голосе его прозвучало искреннее недоумение. Томми тайно
вздохнул. По-видимому, все это его фантазии.
Он ударил еще раз и поднял мяч высоко в воздух. Хейдок
удачно ударил клюшкой с железным наконечником, и его мяч докатился чуть ли не
до самой лунки.
Возвратившись к партнеру, он спросил:
– Почему вы считаете Блетчли таинственной личностью, ума не
приложу. Я бы сказал, он, наоборот, до невыносимости прозаичен. Типичный
армейский служака. Немного узколобый, может быть, заскорузлый – армейская жизнь
не располагает к широте взглядов – но таинственный?!
Томми туманно намекнул:
– Да нет, это я просто так, слышал о нем кое-что...
Они стали забрасывать. Выиграл лунку капитан-лейтенант.
– Веду три очка, и остались всего две лунки – победно
констатировал он.
После чего, успокоившись насчет исхода игры, он, как и
ожидал Томми, вернулся к начатому разговору.
– О какой такой таинственности вы говорили? – спросил он.
Томми пожал плечами.
– Я слышал чье-то замечание, что о нем никто ничего не
знает.
– Почему же. Он служил в Регбиширском полку.
– Да? Вы это точно знаете?
– Н-ну... В общем-то нет. Сам я не знаю. Послушайте, Медоуз,
к чему вы клоните? С ним что, не все в порядке?
– Нет, что вы! Разумеется, нет, – поспешил отговориться
Томми. Он поднял зайца, и теперь оставалось сидеть и следить за тем, как его
будут гнать мысли Хейдока.
– До абсурда типичная фигура, так мне всегда казалось, –
заметил капитан-лейтенант.
– Вот именно.
– Ну, да. Понятно, что вы имеете в виду. Может быть, слишком
типичная, так?
«Я задаю свидетелю наводящие вопросы, – сказал себе Томми. –
Но все-таки, может быть, старый морской волк обронит какое-нибудь ценное
замечание».
– М-да. Я понял вас, – продолжал рассуждать
капитан-лейтенант. – Я, кстати, действительно не встречал никого, кто был бы
знаком с Блетчли до его приезда сюда. Ни сослуживца, которого бы он навещал, ни
старого приятеля.
– Вот видите, – откликнулся Томми. – Ну как? Сыграем по
оставшимся лункам? Еще немного физической нагрузки – как раз то, что надо. И
вечер такой погожий.
Они снова начали со старта, потом разошлись и погнали мячи.
Когда сошлись перед лункой, Хейдок попросил:
– Расскажите мне, что вы о нем слышали.
– Уверяю вас, абсолютно ничего.
– Можете со мной не осторожничать, Медоуз. Мне много чего приходится
слышать, вы меня понимаете? Люди, если что, обращаются ко мне, считается, что я
разбираюсь в таких делах. Есть подозрение, что Блетчли – не тот, кем кажется?
– Так только, легкий намек.
– Кто же он, по их мнению? Немец? Совершенный вздор, он такой
же англичанин, как вы или я.
– Конечно! Я уверен, что с ним все в порядке.
– Он же сам первый кричит, что всех иностранцев надо
интернировать. Вспомните, с каким подозрением он относился к этому молодому
немцу в пансионе. И ведь прав оказался, кажется? Я слышал – неофициально – от
начальника полиции, что против фон Дейнима обнаружено столько улик, хватит на
то, чтобы десять раз его повесить. У него был план, как отравить воду в
водопроводах всей страны, и он работал над созданием нового ядовитого газа,
представляете? На одном из наших же заводов! Надо же! Администрация не видит ничего
даже у себя под носом. Как можно было вообще допустить этого парня на секретное
производство? Наши власти готовы поверить всему, что им ни наговорят. Молодой
парень приехал в нашу страну перед самой войной, пожаловался на преследования,
которым он якобы подвергался, и пожалуйста, они на все закрывают глаза и дают
ему доступ к нашим секретам. Такое же скудоумие они проявили и тогда, в
отношении того немца, Ханна...
Но у Томми не было намерения выслушивать от
капитан-лейтенанта эту хорошо известную историю. Он размахнулся и нарочно
промазал.
– Не повезло, – посочувствовал ему Хейдок, ударил сам и
аккуратно загнал мяч в лунку.
