– Вспомните Диккенса: «Остерегайся вдов, Сэмми, мой
мальчик!»
[70]
– сказал майор Блетчли и подмигнул.
3
Таппенс была немного обеспокоена непонятным исчезновением
Томми, но уговаривала себя, что, по-видимому, он вышел на след и не может
прервать преследование. Трудность связи в таких случаях они предусмотрели, и
уговор был: зря не волноваться. Придуманы были и способы, как дать о себе
знать, когда представится возможность.
Вчера вечером, по словам миссис Спрот, миссис Перенья
куда-то уходила. А раз сама она это с такой горячностью отрицала, тем
любопытнее было бы выяснить, как обстояло дело в действительности.
Может быть, Томми заметил ее, пошел следом и обнаружил
что-то важное. Он наверняка скоро свяжется с Таппенс или же объявится сам.
Но тем не менее совсем избавиться от неприятного
беспокойства ей никак не удавалось. Таппенс рассудила, что будет вполне
естественно, если она в качестве миссис Бленкенсоп проявит любопытство и даже
некоторую озабоченность, и, ничтоже сумняшеся, отправилась на розыски миссис
Переньи.
Но миссис Перенья была не склонна распространяться на тему о
мистере Медоузе. А только высказалась в том духе, что подобного поведения своих
постояльцев ни терпеть, ни извинять не намерена.
Таппенс испуганно возразила:
– Но ведь с ним могло произойти несчастье! Я уверена, что
так и было. Он не из тех мужчин, которые... у него строгие взгляды, и это
совсем не в его духе. Мало ли что. Он мог попасть под автомобиль.
– Скоро, я думаю, нам все станет известно, тогда посмотрим,
– строго сказала миссис Перенья.
Но день прошел, а о мистере Медоузе все не было ни слуху ни
духу. Ближе к ночи миссис Перенья под давлением встревоженных постояльцев с
большой неохотой, но все же согласилась позвонить в полицию.
На звонок приехал молодой сержант с блокнотом и стал
уточнять обстоятельства. Вышли наружу кое-какие подробности. Оказалось, что
мистер Медоуз вышел от капитан-лейтенанта Хейдока в половине десятого и в
компании неких мистера Уолтерса и доктора Кертиса дошел до ворот «Сан-Суси»,
где простился и свернул на аллею.
С этой минуты мистер Медоуз как в воздухе растворился. Из
чего, по мнению, Таппенс, следовало одно из двух.
Либо, шагая по аллее, Томми заметил идущую ему навстречу
миссис Перенью, спрятался за кустом, а когда она прошла, последовал за нею.
Став свидетелем ее встречи с каким-то лицом, он, возможно, дальше пошел уже за
ним, а миссис Перенья возвратилась домой. Если так, то он, скорее всего, жив и
здоров, но не имеет возможности ни на минуту прервать преследование. А
добросовестное вмешательство полиции может ему только помешать.
Вторая вероятность выглядит не так благоприятно. Она
представлялась Таппенс в виде двух картин: одна – это возвращение миссис
Переньи, «запыхавшейся и с растрепанной прической»; вторая, которая все не шла
у Таппенс из головы, – это миссис О'Рурк в дверях с тяжелым молотком в руке.
Этот молоток наводил на страшные мысли.
Действительно, как молоток очутился на дорожке в саду? И чья
рука могла им замахнуться? Тут важно было бы выяснить точно, в котором часу
возвратилась в дом миссис Перенья. Где-то в районе половины десятого, это
бесспорно, но ни одна из занятых картами дам на часы не посмотрела. Миссис
Перенья запальчиво сказала, что из дому не уходила, а только выглянула узнать,
какая погода. По оттого, что выглянешь узнать, какая на дворе погода, не
запыхаешься. И к тому же она была явно раздосадована тем, что миссис Спрот
оказалась свидетельницей ее возвращения. У нее были все основания надеяться,
что все четыре дамы прочно сидят за бриджем.
Так который же был час?
Таппенс попробовала спросить у других, но никто не смог ей
толком ответить.
Если бы время совпадало, первой под подозрением,
естественно, оказывалась миссис Перенья. Но возможны и другие варианты. Троих постояльцев
«Сан-Суси» не было на месте в то время, когда возвращался Томми. Майор Блетчли
ходил в кино – но в одиночестве, и тот факт, что он захотел непременно
пересказать содержание фильма, хотя никто его не просил, при придирчивом
рассмотрении может натолкнуть на мысль, что он заботился о своем алиби.
Затем есть болящий мистер Кейли, неожиданно отправившийся на
прогулку по саду. Если бы миссис Кейли не забеспокоилась о своем супруге и не
выбежала его проведать, никто бы об этом и не знал и считалось бы, что он все
это время, закутанный, как мумия, сидел в кресле на террасе.
Ну, и наконец, миссис О'Рурк, помахивающая молотком и
ухмыляющаяся...
4
– Что с тобой, Деб? Ты какая-то озабоченная, дитя мое.
Дебора очнулась от задумчивости и рассмеялась, доверчиво
глядя в добрые карие глаза Тони Марсдона. Тони славный. И умница. Один из самых
способных молодых шифровальщиков в отделе. По общему мнению, он далеко пойдет.
Деборе нравилась ее работа, хотя она была весьма
утомительна: требовалась постоянная концентрация внимания. Но не важно, что
утомительная, зато нужная. Приятно чувствовать, что делаешь важное дело. Это
тебе не то что бездельничать в госпитале, дожидаясь, пока кому-нибудь
понадобится твоя помощь.
Дебора ответила:
– Ничего, пустяки. Семейные проблемы. Ну, ты понимаешь.
– Родичи – это такой народ. С ними не соскучишься. Что там
твои учинили?
– Честно сказать, меня беспокоит мама.
– А что такое? С ней что-то случилось?
– Понимаешь, поехала в Корнуолл погостить у старой и ужасно
нудной тетки. Семьдесят лет старушенции и совершенно выжила из ума.
– Перспектива не сказать чтобы заманчивая, – сочувственно
заметил молодой человек.
– Да, очень благородно с маминой стороны. Она и без того
была в дурном настроении из-за того, что ей не дают принять участие в этой
войне. В прошлую-то она служила, ухаживала за ранеными и всякое такое, но
теперь все иначе, теперь пожилые не нужны, нужна молодежь, энергичные люди. Ну,
и вот, мама была немного подавлена из-за всего этого и поехала в Корнуолл к
тете Грейси, пожить у нее, помочь немного с огородом, чтобы выращивать побольше
овощей, ну и так далее.
– Разумно, – одобрил Тони.
