– Смотри. Прямо впереди тебя.
У выхода с эспланады
[17]
стояли и разговаривали молодой
человек и девушка. Оба казались поглощены разговором и никого не замечали
вокруг. Таппенс тихо проговорила:
– Карл фон Дейним. А девушка, интересно, кто?
– Не знаю кто, но хороша, – отозвался Томми.
Таппенс кивнула. Ее внимательный взгляд скользнул по
смуглому взволнованному лицу, по свитеру, плотно обтягивающему фигуру. Девушка
горячо доказывала что-то. Карл фон Дейним главным образом слушал.
Таппенс пробормотала, не разжимая губ:
– Здесь, я думаю, мы с тобой расстанемся.
– Слушаюсь! – ответил Томми, повернулся и зашагал в обратном
направлении.
В дальнем конце набережной ему повстречался майор Блетчли,
посмотрел на него с подозрением и только потом буркнул:
– Доброе утро.
– Доброе утро.
– Вижу, вы как я, ранняя пташка, – заметил Блетчли.
– Привык за время службы на Востоке, – пояснил Томми. – Хоть
и много лет прошло с той поры, но я по-прежнему встаю чуть свет.
– И правильно делаете, – похвалил его майор Блетчли. – Эти
современные мужчины, глаза бы мои на них не смотрели, с утра горячая ванна, к
завтраку спускаются в десять, если не позже. Не приходится удивляться, что
немцы нас обставляют. Слабаки, мягкотелые, будто цуцики. Армия теперь совсем не
та, что раньше. Солдат балуют и нежат, как малых детей, – грелку в постель,
одеяльце подоткнуть. Безобразие! Черт знает что!
Томми прочувствованно покачал головой, и, ободренный этим,
майор продолжал рассуждать:
– Дисциплина, вот что нам нужно! Дис-цип-лина. Без
дисциплины невозможно победить в войне. А вы знаете, что некоторые из наших
офицеров выходят на утреннюю поверку в пижамах? Так мне рассказывали. О какой
победе может идти речь? В пижамах! Бог ты мой!
Мистер Медоуз, со своей стороны, позволил себе заметить, что
да, теперь вообще гораздо хуже, чем было раньше.
– А все эта демократия, – мрачно отозвался Блетчли. – Надо
же и меру знать. На мой взгляд, с демократией перегнули палку. Офицеры
панибратствуют с солдатами, посещают одни и те же рестораны – куда это годится?
И солдатам такое положение не нравится, Медоуз. Армия, она понимает. Армию не
обманешь.
– Конечно, я сам в армейских делах не очень-то разбираюсь, –
попытался было ввернуть мистер Медоуз, – я вообще-то...
Но майор Блетчли не дал договорить. Он быстро обернулся к
нему и спросил:
– Участвовали в прошлой войне?
– Ну а как же.
– Я догадался. Выправку видно. Плечи развернуты. В каком
полку?
– Пятый Корфуширский, – отчеканил Томми, вспомнив послужной
список Медоуза.
– А-а, да-да, Салоники!
[18]
– Да.
– А я в Месопотамии
[19]
.
Блетчли предался воспоминаниям. Томми вежливо слушал. Кончил
Блетчли на гневной ноте:
– И думаете, они теперь намерены воспользоваться моим
опытом? Нет, сэр. Я, видите ли, стар. Стар! Слышали вы что-нибудь подобное? Да
я еще мог бы преподать кое-кому из этих щенков урок-другой.
– Например, чего на войне следует избегать, а? – сострил
Томми.
– То есть как это?
По-видимому, чувство юмора не входило в число достоинств
майора Блетчли. Он посмотрел на собеседника с подозрением. Томми поторопился
сменить тему:
– Вы знаете что-нибудь про эту даму, как бишь ее?..
миссис... Бленкенсоп, кажется?
– Да, Бленкенсоп. Недурна собой, зубы крупноваты, а так
ничего. Разговаривает слишком много. Хорошая женщина, но глупа. Нет, ничего о
ней не знаю. Она всего два дня как поселилась в «Сан-Суси». А почему вы
спрашиваете? – под конец осведомился майор.
Томми объяснил:
– Сейчас встретилась мне. Она что, всегда так рано выходит
гулять?
– Понятия не имею. Женщины, как правило, не склонны к
прогулкам до завтрака, слава богу.
– Аминь, – отозвался Томми. – Я не мастер вести до завтрака
любезные беседы. Надеюсь, она не сочла меня грубым. Но мне было необходимо
немного размяться.
Майор Блетчли полностью разделял такой взгляд.
– Я на вашей стороне, Медоуз. Вы совершенно правы. Женское
общество хорошо на своем месте и в свое время, но никак не перед завтраком. –
Тут он хихикнул. – Смотрите остерегитесь, старина. Она ведь вдова, имейте в
виду.
– Вот как?
Майор игриво ткнул его локтем в бок.
– Мы-то с вами знаем, каковы они, вдовы. Двоих мужей она
похоронила и теперь, по-моему, высматривает номер третий. Так что будьте
начеку, Медоуз. Не теряйте бдительности. Мой вам совет.
В отличнейшем расположении духа майор сделал поворот кругом
и энергично зашагал навстречу завтраку в пансионе «Сан-Суси».
* * *
А Таппенс между тем, продолжая неспешно прогуливаться по
эспланаде, прошла совсем близко от разговаривающей пары. И успела расслышать
обрывок фразы.
Говорила девушка:
– Будь осторожен, Карл. Малейшее неверное движение, и...
Больше ничего услышать не удалось. Подозрительная фраза? Да.
Но поддается и вполне невинному толкованию. Таппенс тихонько повернула и прошла
мимо них еще раз. И снова до нее долетели слова:
– Эти самодовольные, подлые англичане...
Миссис Бленкенсоп чуть-чуть, самую малость вздернула брови.
Карл фон Дейним – беженец, нашедший убежище и кров у англичан. Неразумно и
неблагородно с его стороны слушать подобные речи и соглашаться.
Таппенс в третий раз повернула назад. Но молодые люди вдруг
расстались, девушка перешла через улицу и углубилась внутрь квартала, а Карл
фон Дейним зашагал навстречу Таппенс. Он, наверно, прошел бы мимо, не узнав ее,
но она остановилась, показывая своим видом, что ожидает от него приветствия.
Тогда он поспешно сдвинул каблуки и поклонился.
