Миссис О'Рурк встала из-за стола, свирепо улыбнулась малышке
и тяжело, вперевалку пошла из столовой.
– Га-га-га! – довольно проговорила Бетти и стукнула ложкой
по столу.
Таппенс с улыбкой спросила:
– А на самом деле что у нее значит «на-тси»?
Миссис Спрот покраснела и призналась:
– Боюсь, что так она говорит, когда ей кто-то или что-то не
по вкусу.
– Я так и подумала, – кивнула Таппенс.
И обе женщины рассмеялись.
– Понимаете, – сказала миссис Спрот, – у миссис О'Рурк
доброе сердце, но она производит довольно устрашающее впечатление, – этот ее
бас, и борода, ну и вообще.
Бетти, склонив головку, промурлыкала новой тете что-то
ласковое.
– А вы, миссис Бленкенсоп, ей понравились, – с легким
ревнивым холодком в голосе повторила миссис Спрот.
Таппенс поторопилась сгладить неловкость.
– Маленьких всегда привлекает новое лицо, кто же этого не
знает, – с улыбкой заметила она.
Дверь столовой отворилась, вошли майор Блетчли и Томми.
– Ах, мистер Медоуз, – сразу оживившись, кокетливо сказала
Таппенс. – Видите, я вас обогнала. Первая пришла к финишу. Но кое-что от
завтрака я для вас оставила.
И пальчиком указала ему на стул рядом с собой. Однако Томми,
пробормотав какие-то невнятные слова благодарности, уселся у противоположного
конца стола.
Бетти Спрот произнесла: «Пуфф!» – и обрызгала молоком майора
Блетчли. На лице у него сразу появилось до глупости довольное выражение.
– А как сегодня поживает наша маленькая мисс Ку-ку? –
просюсюкал он и выглянул из-за газеты.
Бетти зашлась от восторга.
Таппенс одолевали серьезные сомнения. «Наверно, какая-то
ошибка, – думала она. – Не может быть, чтобы здесь, среди этих людей, творились
черные дела. Это просто невозможно!»
Поверить, что в «Сан-Суси» располагается штаб пятой колонны,
можно только имея вывернутые мозги, как у Белой королевы из «Алисы»
[21]
.
Глава 3
1
На террасе в углу сидела мисс Минтон и усердно работала
спицами.
Мисс Минтон была худощава и угловата, носила голубые свитера
и вешала на шею разные цепочки или ожерелья из крупных бусин. Юбки у нее были
из твида, но вытянутые и обвисшие сзади. Появлению Таппенс она откровенно
обрадовалась.
– Доброе утро, миссис Бленкенсоп! Надеюсь, вы хорошо спали?
Миссис Бленкенсоп призналась, что первые две-три ночи на
новом месте всегда спит неважно. Мисс Минтон сказала, что вот совпадение, и она
тоже.
Миссис Бленкенсоп подивилась этому совпадению и восхитилась
узорам на вязанье у мисс Минтон. Та, покраснев от удовольствия, разложила на
столе свою работу. Да, действительно, это довольно редкая вязка, но, в
сущности, очень простая. Если миссис Бленкенсоп захочет, мисс Минтон ее научит.
Ах, это так любезно со стороны мисс Минтон, но миссис Бленкенсоп такая
бездарная ученица, она вообще вяжет довольно плохо, а узорная вязка ей тем
более не по зубам. Вот что-нибудь несложное, например, подшлемники вязать – это
она может. Хотя она, видимо, и сейчас уже где-то напутала. Похоже, что-то не
так, как вам кажется?
Мисс Минтон бросила взгляд специалиста на серо-зеленую
работу Таппенс. И сразу же тактично указала на ошибку, Таппенс протянула ей
свое вязанье, та привела его в порядок и вернула.
Не стоит благодарности, с покровительной любезностью сказала
она. Ей это не составило ни малейшего труда. Она уже столько лет вяжет.
– А я занялась вязаньем, только когда началась эта ужасная
война, – призналась Таппенс. – Но теперь нет сил сидеть сложа руки, не правда
ли? Надо хоть что-то делать.
– Да, да, конечно. У вас ведь сын во флоте, кажется, я
слышала, вы вчера говорили?
– Да, мой старший. Чудесный мальчик, хоть и не подобает
матери хватить своих детей. А второй мой сын в авиации, ну а третий,
меньшенький, Сирил, воюет во Франции.
– Ах, господи! Как же вы, должно быть, изводитесь от
беспокойства!
А Таппенс подумала: «Дерек, родной мой! Где-то там, в аду и
хаосе... А я здесь строю из себя дурочку, изображая на публике то, что чувствую
в самом деле».
Вслух она напыщенно произнесла:
– Мы все обязаны сейчас быть храбрыми. Будем надеяться, что
скоро это все кончится. Я на днях слышала из весьма авторитетного источника,
что больше двух-трех месяцев немцам не продержаться.
Мисс Минтон так горячо закивала, что бусы забрякали у нее на
шее.
– Да, да! А мне еще говорили, – она таинственно понизила
голос, – что Гитлер болен неизлечимой болезнью и к осени он полностью потеряет
рассудок.
Таппенс живо подхватила:
– И блицкриг – их последнее усилие. В Германии, говорят,
кошмарная нехватка всего. Рабочие на заводах ропщут. Вся эта их затея скоро
провалится.
– Что? Что такое?
На террасу вышли супруги Кейли, и мистер Кейли брюзгливо
поинтересовался, о чем идет речь. Он расположился в шезлонге, жена укутала ему
колени пледом. И он еще раз сердито спросил:
– Что вы тут такое говорили?
– Мы говорили, – ответила мисс Минтон, – что война к осени
кончится.
– Вздор, – буркнул мистер Кейли. – Эта война продлится по
меньшей мере шесть лет.
– Ой, мистер Кейли, – испугалась миссис Бленкенсоп, – неужели
вы в самом деле такого мнения?
Мистер Кейли опасливо огляделся.
– Боюсь, нет ли тут сквозняка, – проворчал он. – Пожалуй,
мне лучше отодвинуться в угол.
Состоялось перемещение мистера Кейли. Его жена, женщина с
постоянно озабоченным выражением лица, по-видимому не имевшая в жизни другой
цели, помимо обслуживания мужа, подкладывала ему подушечки и подтыкала плед, то
и дело справляясь:
– Так будет хорошо, Элфред? Тебе так удобно? Может, дать
тебе темные очки? Сегодня слишком яркое солнце.
– Нет, нет, – с раздражением отвечал мистер Кейли. – Сделай
милость, не суетись, Элизабет. Мое кашне у тебя? Да нет же, шелковое! Ну,
хорошо, не важно. Один раз сойдет и это. Но я не хочу перегревать горло, а
шерсть на таком солнце... нет, пожалуй, все-таки тебе лучше сходить за
шелковым. – После чего мистер Кейли вновь удостоил вниманием проблемы,
представляющие общественный интерес. – Да, – подтвердил он. – По моей оценке,
не менее шести.
