– Пожалуй, да, – согласился Виталий Викторович.
– И вот теперь перед нами встает вопрос: как вам, Виталий Викторович, встретиться с Ириной-Кирой, разделив ее с Татьяной? Простой телефонный разговор тут не подходит, Ирина может только испугаться незнакомого голоса.
Маргадон поворочался в кресле, потрогал волосы на макушке…
– Мне показалось или нет, что у вас, Софья Тихоновна, имеются по этому поводу какие-то предложения?
– Имеются, – согласилась та. – Завтра утром до завтрака девушки собираются поплавать в бассейне. И вот что я хочу предложить… Наденька, ты не могла бы завтра в это время позвонить портье по сотовому телефону и попросить к трубке Таню Репину из двадцать шестого номера?
– Могу.
– Отлично. Портье вначале соединит тебя с номером Татьяны. Но там никто не отзовется.
Тогда ты «вспомнишь», будто Танечка говорила тебе о том, что каждое утро в это время плавает в бассейне, но дело у тебя срочное, не терпит отлагательств, и ты попросишь срочно подозвать девушку. Сегодня за ужином Зинаида Федоровна жаловалась, что ремонтники повредили телефонный кабель, правая прозрачная пристройка осталась без связи, а радиотрубка от стойки портье не дотягивается сигналом. Татьяне придется выйти из бассейна, одеться и топать в холл. А тебе, Наденька, придется так поговорить с портье, чтобы он ее буквально за уши из бассейна вытащил. Кстати, Виталий Викторович, вы хоть немного на воде держитесь?
– Ну, так, – застенчиво улыбнулся Мусин и с благодарностью во взоре взглянул на тетушек.
* * *
Ранним утром, когда на улице царила непроглядная темень, Надежда Прохоровна прогуливалась вдоль освещенных стеклянных витрин бассейна. Дрожала. Но скорее от волнения, чем от мороза; под ботами поскрипывал снежок; Виталий Викторович плескался за стеклом на мелководье.
Ирина-Кира в фиолетовой шапочке мощными гребками пересекала глубину, неотвязная Татьяна в синей шапке гребла плечом к плечу.
Невдалеке от Мусина возилась с кругом-крокодилом великовозрастная внучка номенклатурного деда; несколько пышнотелых дам постбальзаковского возраста осваивали азы аквааэробики под руководством стройной тренерши, приплясывающей на бортике. В пластмассовом кресле-лежаке спиной к бабе Наде сидел совершенно сухой, но чем-то довольный Константин Георгиевич с полотенцем на коленях и любовался купальщицами.
Вдоль бортика, разминаясь и потягиваясь, ходил борец Ароев в плавках. Его рельефная мускулатура сильно отвлекала постбальзаковских дам от азов аквааэробики.
Надежда Прохоровна достала из варежки сотовый телефон, поупражнялась с кнопочками.
– Алло, – пропела трубка голосом девушки-портье. – Отель «Сосновый бор». Доброе утро.
– Доброе утро, – отозвалась Надежда Прохоровна нетерпеливым басом. – Соедините меня, пожалуйста, с двадцать шестым номером. – Голос и риторика максимально соответствовали манере разговора ее бывшего начцеха грозного товарища Дудина.
– Минуточку, – мяукнула трубка и запиликала повторами простенькой мелодии. – Извините, ваш номер не отвечает. Может быть, вы хотите что-то передать? Оставить сообщение?
– Нет, мне срочно нужна Татьяна Репина. Срочно! Я, кстати, вспомнила, Таня говорила мне, что по утрам плавает в бассейне. Будьте добры пригласить ее к телефону. Дело не терпит отлагательства, я перезвоню буквально через пять минут.
Уф! Все. Надежда Прохоровна упрятала мобильник в варежку.
Секунд через тридцать в стеклянный короб бассейна впорхнула девица в красном жилете и что-то громко проговорила на всю акваторию. Синяя купальная шапочка липовой риелторши поплыла к берегу. То есть к бортику. Девушка-портье нагнулась, сказала что-то. Синяя шапка покачалась, с чем-то несогласная, и портье пришлось настаивать.
Даже с пятидесяти метров, с улицы, было заметно, с каким недовольством выползает Татьяна из бассейна. Как оглядывается на «подопечную» Ирину, как о чем-то спорит с портье, но та делает страшные глаза и пожимает плечами.
Спорить с персоналом Татьяна посчитала глупым и подозрительным, пошла в дверь к кабинкам за халатиком и пропала из вида.
В тот же момент красная шапочка Виталия Викторовича храбро отправилась в плавание по-собачьи на глубину, где покачивался шарик фиолетового колера.
Две шапочки побарахтались рядом. В какой-то момент фиолетовый шарик испуганно отпрянул, но после неких слов Мусина вернулся обратно.
Ирина поплавала вокруг Маргадона, потом резко повернулась и погребла к никелированным поручням лестницы.
Надежда Прохоровна дождалась, пока Виталий Викторович почувствует под ногами твердь – не утонул бы малахольный! – и пошла на завтрак.
Дело сделано. Кира оказалась Ирой.
* * *
Ровно в половине одиннадцатого чуть бледная и напряженная Ирина переступила порог мусинского номера.
Увидев, что в комнате помимо Виталия Викторовича находятся еще Надежда Прохоровна и та самая настырная дамочка, сверкавшая вчера дорогущей брошью, испуганно попятилась.
– Входите, Ирочка, входите, – как можно дружелюбнее сказала Софья Тихоновна. – Со мной вы уже знакомы, а это Надежда Прохоровна…
Взгляд Иры уперся в Мусина.
– Каким детским прозвищем называет вас брат? – спросила, упрямо сдвинув брови.
– Э-э-э… – замялся от неожиданности Виталик. – Маргадон.
Плечи Иры немного опустились, расслабились, она неловко села на край обувного пуфика перед входной дверью.
– Тогда это действительно вы, – пробормотала чуть слышно.
– А почему бы это не быть мне?! – запальчиво воскликнул Мусин.
– Но вы же не лысый! – ответно вспыхнула Ирина. – Не носите парик!
Лицо и шея Петиного брата побагровели, колыхание щек и плеч выдало пантомиму – ну, знаете ли… такие пикантные подробности… при дамах!!!
Надежда Прохоровна незаметно усмехнулась. Раздражающая ее манера Виталика трогать торчащий на макушке ершик нашла смешное объяснение – Виталий Викторович по привычке машинально проверял парик. (Или наслаждался ощущением волос на черепушке.)
– Да! – разобиженно воскликнул «опозоренный» павиан. – Да! Три месяца назад я посетил клинику! Пересадил волосы. И что?
– А то… – устало вздохнула Ирина, – что вас зовут не Витя, а Виталик и вы не носите парик.
– А фамилию и отчество брата Петр вам не называл? – догадливо спросила баба Надя.
– Нет. Зачем? – Ирина пожала плечами. – Петя часто рассказывал о брате, но называл его либо Витенькой, либо Маргадоном. – Женщина посмотрела на Виталия Викторовича странно яркими для блеклого лица зелеными глазами. – Почему вы не приехали в аэропорт? Почему не ждали меня у стойки регистрации?! Где Петя? Что случилось?! – Надрывный голос любимой женщины Петра показывал, каких усилий стоило ей не разрыдаться.
