– Ну ладно, – миролюбиво согласилась баба Надя, – обманул так обманул. – Но сама, по правде говоря, чуть-чуть обиделась – посмотрим, голубок, цыплят по осени считают. Еще неизвестно, кто кого обманул…
Попрощалась с Дулиным, позвонила Софе и узнала, что та успешно добралась до Москвы, «ах, Вадик рвет и мечет», Татьяне написала пространную челобитную с просьбой остаться в отеле.
Надежда Прохоровна поблагодарила подругу и отключила связь.
Потом долго сидела, комкая в руке носовой платок, глядя перед собой в одну точку.
Постепенно картина преступления, картина двух убийств складывалась в невероятный, но только так все объясняющий узор.
«А ведь могла бы догадаться обо всем давно… – укорила себя пожилая сыщица, оделась и вышла из номера, направляясь в чайную, чтоб напиться желательно кефиру. – Но кто же знал… кто ж знал, что все тут так запутано…»
На улице мороз и солнце, день чудесный.
На лавочке перед крыльцом Пал Палыч курит. Кого-то ждет.
Надежда Прохоровна прикрыла ладошкой-козырьком глаза от пышущего со всех сторон совершенно зимнего света – яркий, не московский чистый снег просто до слез слепил! – взглянула на шефа местной охраны и улыбнулась, как старому знакомому:
– Пал Палыч! Добрый день. Вернулись уже?
– День добрый, Надежда Прохоровна, – сказал Палыч, вставая со скамейки навстречу. – Наслышан уже о ваших подвигах.
– Как батюшка? Ему получше?
– Немного. Вчера перевели из реанимации в общую палату. Жена с мамой в Краснодаре осталась, я вот… – развел руками в огромных перчатках, – первым же рейсом сюда.
Надежда Прохоровна покачала головой – ай-ай, как все неловко получилось.
– Работа такая, – скромно пояснил охранный шеф. – Как вы себя чувствуете? Как самочувствие нашей героини?
– А, – отмахнулась баба Надя, спустилась с крыльца. – Какая там героиня.
– Ну, не скажите, не скажите…
– Ты лучше сам мне, Палыч, скажи, – вдруг перебила пенсионерка. – Бинокли в вашем заведении имеются?
– Имеются, – удивился Шеф, – как не быть. Летом с ними пляжные спасатели на вышке работают. Сезон заканчивается – на склад сдают.
– Понятно, – медленно топая по дорожке, кивнула баба Надя. – На складе, значит…
Пал Палыч приноровился к ее шагу, побрел рядом. Надежда Прохоровна задумчиво глядела на главный корпус, как будто к чему-то пристреливалась. Отставному службисту Палычу она даже чем-то полководца перед битвой напомнила: идет, посматривает с прищуром, как будто рекогносцировку производит.
– Ты, Палыч, мне бинокль дашь? – спросила неожиданно.
– Дам. А зачем? Следить за кем-то собираетесь?
– Может, собираюсь, а может, и нет, – туманно проговорила баба Надя. Дошла до стеклянного угла бухгалтерии, остановилась, обернулась на реку. – Когда у нас сейчас темнеет, Паша? Часов в семь уже темно будет?.. Давай-ка встретимся тут на углу в это время, когда народ к ужину соберется. Договорились?
– Можно.
– Ключи от этой бухгалтерии сможешь раздобыть?
– Конечно.
– Тогда возьми их обязательно.
Сказала и шаркающими шагами побрела к крыльцу главного здания.
Павел Павлович – он давно уже считал, что перестал чему-то в жизни удивляться, – оторопело наблюдал за этой усталой походкой. Если бы буквально недавно хорошо знакомый Князев не рассказал ему о том, как эта бабушка развела крутую столичную компанию, подумал бы: перенапряглась бабулька. Сбрендила. Чудит на старости лет – в детстве в казаков-разбойников не наигралась.
Но, по всем показателям, эта конкретная бабушка подозревать себя в маразме повода никак не давала. Пал Палыч нагнал старушку уже на крыльце, остановил, перегораживая путь, заглянул в лицо:
– Вы ничего не хотите мне объяснить, Надежда Прохоровна?
– Объяснить не хочу. Показать – покажу. Сегодня вечером. – Посмотрела долго-долго на охранного шефа и неожиданно сказала: – На том углу в ночь убийства покойный Боря стоял. Увидел что-то. Тебе ведь рассказали уже обо всем, что произошло?
– Да. Но что вы конкретно имеете в виду?
– Попозже сам поймешь.
– Надежда Прохоровна… – Слова «вы хорошо себя чувствуете?» просто рвались с языка. – Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Можешь, – усмехнулась бабушка. – Свези-ка меня через часик в райцентр. Мне в магазин нужно, который сотовыми телефонами торгует.
– Свезу.
– Тогда я сейчас кефиру или чаю напьюсь, еще кой с кем поговорю и поедем.
Сказала, обогнула недоуменно застывшего охранного шефа и пошаркала к стеклянным дверям.
Предупрежденная звонком Татьяна ждала Надежду Прохоровну в своем номере. Умытое, без грамма косметики лицо сыщицы осунулось, румяные щечки поблекли.
– От начальства влетело? – сердобольно поинтересовалась баба Надя, усаживаясь в единственное кресло небольшого номера.
– Было дело, – вздохнула девушка.
– Уволить не грозились?
Татьяна опустила глаза и ковырнула мыском тапки ковер.
– Ну, ничего, ничего. Дай бог, сменят гнев на милость, когда ты им убийцу Бори на блюдечке преподнесешь.
Репина оставила ковыряние ковра и изумленно посмотрела на гостью:
– Какого убийцу?
– Бориного. И Марининого тоже.
– Так ведь сегодня ночью…
– Сегодня ночью, – перебила баба Надя, – совсем другую компанию повязали. Так, – махнула рукой, – пару остолопов и одну очень хитрую девушку. Но они к убийствам никакого отношения не имеют. Тут кое-кто другой поработал. Понимаешь?
– Да… То есть нет.
– Танюша, эти молодожены не могли убить Марину, у них есть алиби. А Игорь тут еще один… так он вообще только после первого убийства заявился. Не тех ребятишек сегодня ночью повязали. Не тех!
– Ничего не понимаю…
– А тебе и понимать ничего не надо. Пока. Сегодня вечером все поймешь, коли мне поможешь.
– Как помогу?
– А так. Сиди на ужине как ни в чем не бывало. Я позже тебе позвоню и, если подтвердились мои догадки, скажу, что делать. Договорились?
– Ну да… А в чем…
– Не перебивай. Слушай. Твой Боря курил?
– Нет. Я же говорила, он за здоровьем следил.
– Так-так… – пробормотала баба Надя. – Так я и думала…
– О чем вы думали, Надежда Прохоровна?!
– О многом, деточка, о многом. Давай-ка до вечера простимся, у меня еще дел невпроворот…
* * *
В семь часов вечера притопывающий на морозце Павел Павлович ждал Надежду Прохоровну в условленном месте. На шнурке под курткой у него болтался приготовленный бинокль, в кармане прятался универсальный ключ от всех помещений стеклянного крыла. По совести сказать, охранный шеф никак не понимал: за кем собралась следить московская мисс Марпл в такой вот темноте?!
