Послышался шум колес, давивших под собой гравий. Наташа оглянулась. Белый «Мерседес» с откидным верхом остановился метрах в пяти от ее «Пежо». За рулем сидела яркая блондинка в белом костюме и дымчатых очках.
Красавица вышла из машины, прихватив с соседнего сиденья серебристый металлический кейс. Наташа впервые видела Таисию. Достойная соперница, такую можно назвать королевой. Чего ей не хватает? Прилипла к обычному мужику без рода и племени. Что он может ей дать? Дикарь!
Девушка поймала себя на мысли, что она сама заражена той же бациллой.
— Подойди сюда, невеста.
Наташа подошла.
— Красивая девочка, слов нет. Знаешь, в чем твоя беда? Несмотря на твою внешность и молодость, он тебя бросит, а не ты его. Алеша не приспособлен к семейной жизни, у вас ничего не получится. Придет час, когда он встретит другую и уйдет к ней. Она будет старше тебя и страшнее во сто крат, все это не имеет для него значения. Его невозможно понять, он непредсказуем и неуправляем.
— Зачем вы мне все это говорите?
— Я предостерегаю тебя.
— Жаль.
— Что жаль?
— Вы прожили с ним три года и ничего не поняли. Мы скоро поженимся.
— Дуреха! Ты только жить начинаешь. Езжай в Москву, там можно развернуться, а здесь ты завянешь.
Таисия положила стальной чемодан на капот «Пежо» и открыла его. Он был набит пачками долларов.
— Здесь полмиллиона. Деньги твои. Завтра же садишься на поезд и сматываешься из города навсегда. Для начала новой жизни тебе хватит.
Таисия закрыла чемодан, распахнула дверцу Наташиной машины и бросила кейс на заднее сиденье.
— Ну что скажешь, красотка? Договорились?
Наташа улыбнулась.
— Не зря Алеша ушел от вас. Вы всех и все мерите деньгами.
— Плохо отмерила? Сколько же ты хочешь?
— Нисколько. Мне деньги не нужны. Я люблю человека и своей любовью не торгую.
— Красуешься, дура! Цену набиваешь? Сколько?
— Идите к черту! Я о вас лучше думала. На днях мы поженимся. Я беременна, жду ребенка!
Таисия побледнела, ее алые губы стали еще ярче, лоб наморщился. Несколько секунд она оставалась неподвижной и вдруг взорвалась как бомба, бросилась на Наташу и вцепилась ей в горло. Длинные ногти впились в шею, девушка почувствовала острую боль, попыталась оттолкнуть соперницу, но хватка лишь усилилась.
— Я убью тебя, сучка! — прошипела Таисия.
Обе повалились на землю. Наташа начала задыхаться. Она собрала все силы и ударила Таисию кулаком под ребра. Хватка ослабла. Наташа повторила прием, а потом столкнула женщину, придавившую ее к земле. Вскочив, бросилась к машине, успела открыть водительскую дверцу и взять с пола бейсбольную биту. Таисия ее нагнала, но Наташе хватило времени для размаха, и она нанесла ей мощный удар по плечу. Таисия упала. Каждая секунда была дорога. Наташа запрыгнула в машину, включила двигатель и резко сдала назад, буксуя в песке. Крутой разворот, и девушка вдавила педаль газа в пол. Мотор взревел, «Пежо» рванулся вперед. От первого препятствия она увернулась, лишь содрала кору с дерева левым крылом машины, но второе объехать не удалось. И откуда он взялся! Велосипедист появился на узкой дороге, словно с неба свалился. Он успел среагировать, увидев летящий на него автомобиль, спрыгнул с седла и рыбкой нырнул в цветочную клумбу. Велосипед упал и был тут же раздавлен колесами машины. Мужчина сильно ударился головой о каменный бордюр фонтана, сооруженного в центре клумбы, и на какое-то время потерял сознание.
Машина умчалась. Вновь воцарилась тишина, которую нарушал лишь стрекот цикад. В небе висела яркая луна, проложившая по морю золотистую дорожку. Сейчас оно походило на мятую фольгу, которую кто-то пытался выровнять.
* * *
Они выпили по стакану «чистой» водки, купленной по пути.
— Ну все, Юра, ложись спать.
— Выпьем еще, Леха. Не уходи, рано еще.
Алексей подошел к окну и отдернул шторы. Напротив, через дорогу, находилось чудом сохранившееся старинное здание бывшего суда. Огромные часы с резными стрелками и римскими цифрами были окружены витиеватой лепниной.
— Ходят еще. Четверть одиннадцатого. Пора. Тебе надо проспаться, я завтра заеду. На работу не ходи, попадешься под руку Баженову, скандала не оберешься. Дай ему остыть. Тем более что машина не сильно пострадала. Поднимем, поставим на колеса, и я устраню поломки. Там ерунда.
— Удивляюсь я на тебя, Леха. И до всего-то тебе дело есть.
— Нет у меня никаких дел. Живу, как все.
Алексей помог Артюхову добраться до кровати, которая уже давно не убиралась. Кругом был кавардак, обычный для прибежища алкаша. Когда здесь жила Люба, квартира сверкала чистотой. Алексей услышал храп отключившегося пьяницы, собрал со стола грязную посуду, отнес на кухню, вымыл ее и ушел.
Бар «Старая крепость» находился немного в стороне от дороги к его дому, но Алексей заехал в него. Здесь Алексея многие знали, пришлось пожимать руки завсегдатаям. Люба пила пиво. Он был уверен, что застанет ее здесь. За стойкой стоял Тимон, ее нынешний хахаль, а она торчала возле него, чтобы не сидеть дома одной.
Алексей подсел к ней.
— Странный вы народ, бабы. Где же твоя мораль, капитан милиции? На доске почета висишь, а сама блядуешь при живом муже.
— С моралью дело плохо обстоит, Леша. Вот сижу, тебя жду. Когда, думаю, придет и вслух почитает мне про жизнь.
У Любы был низкий голос, широкие плечи, выглядела она усталой и неприкаянной.
— Юрка сегодня едва в кювет не нырнул. Пронесло.
— Я ему не нянька. Достал уже.
— Зато он человек. А этот — ханыга, — он кивнул в сторону стойки. — Возвращайся домой, Любаня. Юрка тебя любит. Ты же сильная, можешь взять его в руки.
— Как? Его и тюрьмой не запугаешь. Море по колено.
— Он исправится, ручаюсь. Я помогу. Дай ему еще один шанс. Последний. Двадцать лет прожили вместе. А что Тимоха? Ты ему нужна для подстраховки. Чтобы его грязные делишки прикрывать.
Возле столика выросла мощная фигура бармена.
— Слушай, агитатор, проваливал бы ты восвояси. Со своими сучками разберись.
Алексей встал и врезал бармену в челюсть. Тот улетел к стойке, сбив по пути пару столиков. Подняться на ноги ему помогли, но в новую атаку не пустили. Народ в зале оживился, тут многие хотели врезать Тимофею, да не решались.
— Пойдем, Любаня, я тебя подвезу, — сказал Алексей.
Он повез Любу к Артюхову. Она тихо плакала. Выйдя из машины, Люба сказала:
— Спасибо, Леха.
Наконец-то он мог вернуться домой.
* * *
