– Я никуда не поеду! – резко оборвала его Илона. – Если он узнает, что у меня нет кинжала…
– Вы скажете, что люди, у которых находится кинжал, настаивают на встрече с ним. Что они готовы отдать клинок – но только из рук в руки, при личной встрече.
– Я не поеду… – Илона опустила глаза, в ее голосе по-прежнему звучал страх. – Я боюсь этого человека…
– Он очень хочет получить кинжал, поэтому ничего вам не сделает, ведь вы предложите ему встречу с нами… а если вы откажетесь ехать – мы выдадим вас милиции. Сами понимаете, что вам грозит. Соглашайтесь, это нисколько не опасно! Вы посидите двадцать минут в кафе, назначите ему встречу – и потом можете отправляться на все четыре стороны.
– Вы от меня действительно отстанете? – спросила Илона надтреснутым голосом.
– Обещаю! – твердо произнес Старыгин.
Через сорок минут они припарковали машину неподалеку от торгового центра и вошли в его стеклянные двери.
Старыгин вел девушку под руку. Со стороны их можно было принять за семейную пару, отправившуюся за покупками. Несвицкий шел следом за ними, внимательно поглядывая по сторонам.
Наклонившись к уху Илоны, Дмитрий Алексеевич вполголоса говорил:
– Не пытайтесь улизнуть раньше времени! Мы будем следить за вами, будем вас страховать, а попытавшись сбежать, вы подставите себя под удар. Гораздо безопаснее сидеть на виду у десятков людей…
– Я понимаю! – ответила она так же тихо. – Но все же… все же я боюсь! Очень боюсь!
Поднявшись на лифте на третий этаж, все трое направились к кафе.
Кафе было расположено в двух уровнях: часть столиков – внизу, вокруг стойки бара, а другая часть – на галерее, куда вела узкая металлическая лестница.
Илона села за свободный столик в центре зала, достала сигареты, закурила. Ее спутники поднялись наверх и устроились так, чтобы хорошо видеть молодую женщину, в то же время оставаясь незамеченными. Дмитрий Алексеевич приготовил фотоаппарат и прикрыл его сверху раскрытым меню.
Заняв свои места, мужчины внимательно оглядели кафе.
Внизу были заняты почти все столики – юные парочки, молодые мамы с детьми, оживленные студентки. Две женщины средних лет разложили на столике какие-то финансовые документы и обсуждали их, одновременно поглощая шоколадный торт.
На галерее посетителей было меньше – привлекательная молодая женщина пила кофе и угощала кусочками орехового печенья крошечного песика породы чихуа-хуа, да семейная пара средних лет что-то обсуждала вполголоса.
К столику Илоны подошла официантка. Женщина сделала заказ, закурила следующую сигарету и нервно огляделась по сторонам.
– Зря мы это затеяли… – пробормотал Несвицкий, не спускавший с Илоны глаз.
Старыгин промолчал и взглянул на часы. До назначенного времени оставалось семь минут.
Официантка поднялась по лесенке, подошла к ним. Старыгин заказал большую чашку капучино, Несвицкий – двойной эспрессо и кусок творожного пирога.
Девушка записала заказ и удалилась.
Мужчины молчали, следя за развитием событий.
Впрочем, внизу ровным счетом ничего не происходило.
Чихуа-хуа за соседним столиком спрыгнул со стула и завозился под столом. Хозяйка выловила его оттуда, отчитала и покинула кафе, оставив на столике деньги.
На первом уровне кафе появился новый персонаж – удивительно толстый дядька средних лет в свободной клетчатой куртке. Он энергичными жестами подозвал официантку и сделал заказ.
– Ну, это точно не он! – прошептал Несвицкий, оглядев толстяка. – Можно загримироваться, надеть парик, но комплекцию так быстро не изменишь!
Вскоре официантка принесла заказ. Старыгин, не сводя глаз с Илоны, пригубил кофе, Святослав принялся за свой торт.
Подошло назначенное время, но никто больше не появлялся в кафе.
Стол перед толстяком заставили тарелками и вазочками, он заложил за воротник салфетку и приступил к трапезе.
К столику Илоны подошел невысокий официант, заменил пепельницу и удалился.
Толстяк ел с поразительной скоростью, одну за другой освобождая вазочки с десертами. Две деловые дамы доели торт, сложили свои документы и удалились.
Старыгин взглянул на часы.
Прошло уже полчаса после назначенного времени, а заказчик Илоны все не появлялся.
– Похоже, что он уже не придет… – проговорил Дмитрий Алексеевич, очередной раз внимательно оглядев кафе. – Наверное, он все же что-то заметил…
– Подождем еще немного, – предложил Святослав, отодвинув пустую чашку. – Видишь, Илона не волнуется, ждет спокойно…
Действительно, молодая женщина неподвижно сидела, откинувшись на спинку стула.
– Как-то даже чересчур спокойно… – удивленно проговорил Старыгин, приглядевшись к Илоне. – Она даже не курит. А сначала курила сигарету за сигаретой… и кофе она не допила…
– Что ты хочешь сказать? – Несвицкий забеспокоился.
– Пока ничего, – прошептал Старыгин. – Но вообще, мне это не нравится…
Толстяк в клетчатой куртке приподнялся и обратился к Илоне:
– Девушка, можно взять у вас сахар, а то мой кончился?
Илона не шелохнулась.
– Девушка, я вам говорю! – повторил толстяк, с трудом поднимаясь из-за стола. – Вам что – жалко?
Он шагнул к столику Илоны и вдруг вскрикнул неожиданно высоким голосом:
– Ой, мама! Она, кажется, умерла!
Официантка выскочила из подсобки, подбежала к Илоне, схватила ее за руку и тут же отпустила, принялась кому-то звонить по мобильнику.
В кафе поднялась паника.
Молодые мамы уводили детей, появилась женщина постарше и о чем-то зашепталась с официанткой.
Толстяк стоял возле столика Илоны, выпучив глаза, и верещал:
– Безобразие! Какой отравой здесь кормят! Ноги моей больше не будет в этой забегаловке!
Дмитрий Алексеевич вскочил, положил на стол деньги и двинулся к лестнице. Несвицкий шел за ним, нервно оглядываясь по сторонам.
В кафе появились двое охранников, с ними шел озабоченный человек в белом халате.
Спустившись, Старыгин с Несвицким подошли к столику Илоны.
Она сидела за столом, уронив руки на колени и уставившись неподвижным взглядом в стену перед собой. Перед ней стояла нетронутая чашка кофе, в пепельнице тлел брошенный окурок.
– Куда вы? – навстречу Старыгину шагнул охранник. – Проходите, проходите, все в порядке!
– Что значит – все в порядке? – вскинулся Святослав. – Что с женщиной? Она умерла?
– Проходите! – повторил охранник. – Ей оказывают необходимую медицинскую помощь…
