– Вова, а ты чего это один-то выпиваешь? Неси ка гостям! Племянник скривил худую, и без того не слишком добрую физиономию, но к тумбе с напитками отправился.
Пузан Сережа остался стоять у выхода в прихожую, засунув руки глубоко в карманы пузырящихся штанов и раскачиваясь с пятки на носок.
Веселился в этом доме один хозяин.
– Спасибо, Тихон, выпивать не будем, – обращаясь, впрочем, к Володе, произнес Савельев. – Мне еще за руль.
– Да брось ты, Рома! – отмахнулся Шеф. – Чудика своего провожатого за руль посадишь! Наливай, Володька.
– Спасибо, не надо, – с нажимом повторил Роман.
– Ух! – бухнул Тихон. – Какой сердитый. Ну ладно, давай, раз по делу приехал. Решим, потом, может, отметим. – Шефилов сел в кресле удобнее, полубоком, закинул ногу на ногу и сделал внимательное лицо. – Говори. Что у тебя стряслось?
Савельев медлил. Переводил взгляд с Володи на Сергея…
– За них, что ль, беспокоишься? Не бери в голову, здесь все свои.
Роман опустил руки между колен, сцепил пальцы в замок и чуть исподлобья поглядел на хозяина:
– Тихон, ты знаешь, за кого твоя сестра замуж идет?
– Ну, – слегка удивленно кивнул Шефилов.
– А чей он зять, знаешь?
– Ну, ну, – сделавшись по-настоящему собранным, подтвердил тот.
Роман выдержал паузу.
– А никаких видов на состояние той семьи не имеешь?
– Что-то я не понял, Рома, – искренне задумался Шеф. – Ты к чему ведешь?
– А вот к чему. – Роман расцепил пальцы и выпрямился: – Вон у нее, у Марьи, неприятности. Кто-то подбросил ей «горячий» ствол и наркоту. Теперь она в бегах.
Тихон положил ладонь на подлокотник кресла, побарабанил пальцами по мягкой обшивке:
– Что-то я не догоняю, Рома. При чем здесь я? Куда ты клонишь? – Нахмурился, поглядывая на притихшую Марью.
– А туда, Тихон Валерьевич, где ты свой интерес имеешь, – жестко выговорил тренер и немного сбавил тон: – Или – не имеешь. Но прежде чем Машины дела разгребать, пока не сунулся в воду, не зная броду, решил к тебе наведаться… Ответь – тут есть твой интерес, Тихон? Ствол и наркоту не твои ли ребята подкинули?
Пожалуй, Роман Владимирович начал слишком уж в лоб. Шефилов собрал на лбу морщины, упрятал глаза в щелки и перестал напоминать радушного хозяина.
– Я что-то не въезжаю, Рома… Ты что приехал – мне предъяву делать? – проговорил с закипающей угрозой в голосе.
– Нет, Тихон, я в этом деле сторона. Если ты что замутил – не мое дело. По-простому прошу – оставь Машу в покое, если это твои заморочки…
Шефилов, немного успокоившись, разглядывал Марию.
Та не знала, куда деться. Если мужчины так ведут серьезные разговоры, то ей и в самом деле лучше было остаться в машине.
«Нет чтоб спокойненько чайку попить, о прошлых днях повспоминать, похихикать, в конце концов! Нет – сразу быка за рога и в стойло. Ну кто ж так делает?!»
– Так, значит, ты у нас девушка в бегах? – с тяжеловесной ухмылкой произнес Шефилов. – Занятно.
Мария сглотнула.
– И много тебе корячится?
– Тихон, – вступился Савельев, – на стволе дубарь висит. Ее сосед.
– Ух ты! – снова начал ерничать хозяин, но уже без добродушия, со злой издевкой. – И ты, значит, думаешь, что это я того дубаря красиво упаковал?
– Не ты. Твои люди.
– Рома, а ты ничего не попутал? – негромко, снова закипая, спросил Шефилов. – Ты что думаешь, на мне все московские жмуры висят?!
– Нет, Тихон. Только этот. В общем, ответь – есть в этом деле твой интерес? Нет – мы отваливаем.
– Сосед был – кто? – жестко, по-прежнему глядя только на Марью, спросил Шеф.
– Наркоша. Ее мужа на иглу посадил.
– Мужа, значит… А ты ей – кто? – резко переметнул взгляд на Савельева.
– Друг, – пожал литыми плечами боксер. – Только – друг.
– Понятно. – Шефилов обвел глазами свою притихшую братию и с деланой обидой (а может, с всамделишней, взаправду), проговорил: – Во как бывает… Приехал друг… Ты думал… А тут – предъява. В полный рост. – И снова Савельеву: – Если я, Рома, тебе скажу, что не моя это тема, – поверишь?
Роман промолчал.
– Не поверишь, – печально усмехнулся Тихон.
Подумал о чем-то в гнетущей тишине и резко встал:
– Пойдем.
Сергей, пропуская хозяина в коридор, отступил в сторону, глядя на Савельева с угрюмой недоброжелательностью; Володя, все так же с бокалом в руке, с усмешкой наблюдал, как медленно поднимается из низкого кресла Марья…
Пока в этом доме говорили только хозяин и его гость.
Шефилов быстро прошел полутемную прихожую, рывком распахнул дверь в противоположную комнату, оказавшуюся большим светлым кабинетом, и, не дожидаясь, пока подойдут остальные, никого не приглашая сесть в многочисленные креслица возле длинного стола, уселся в кожаное кресло перед рабочей его частью.
Роман вошел следом первым, за ним Марья, Сережа и Володя остались в прихожей подпирать косяки.
Несколько секунд, окатывая гостей тяжелым взглядом, Тихон сидел, слегка вращаясь в удобном кресле.
– Вова, – обратился почему-то к племяннику, – скажи Роману Владимировичу, чем занимается у нас Генрих Владленович.
– Ну-у-у… – с протяжным разгоном приступил племянник.
– Не нукай! – срывая зло на родственнике, рыкнул Шеф. – Генрих – кто?!
– Лепила, – чавкнул тот.
– Адвокат, – удовлетворенно поправил недоросля дядя. – Как его у нас кличут?
– Голова.
– Правильно, – медленно наклонил голову в кивке Тихон. – Теперь все будет понятно. Генрих Владленович у нас – голова. – И протянул руку к селектору, стоявшему с другой стороны компьютерной клавиатуры. Нажал несколько кнопок и молча дожидался, пока, слышимые во всей комнате по громкой связи, неслись телефонные гудки.
– Алло, – прервал писк и паузы культурный мужской тенорок.
– Владленыч, это Тихон. Как дела?
– Нормально, – аккуратно ответил голос.
– Скажи мне, кто у нас сейчас в разработке находится?
– По телефону? – настороженно уточнил адвокат.
– Нет, блин, письмом! – взорвался Шеф. – Кто в разработке?!
– Конкретно?
– Да! Без адресов! Только – кто!
– Скотобойня, деревообрабатывающий комбинат, грузовой терминал, – четко отрапортовал тенор.
– Какие-нибудь московские фирмачи есть?
– Нет, – удивленно промямлил «лепила». – А что…
