– Тихон. Игнат приехал со мной. Значит, и уедет он – со мной.
– Это кто сказал?
– Это я сказал.
– Рома, – оторвав спину от задника дивана, Шеф сгорбил плечи, взглянул на старого знакомца исподлобья, – Игнат мне должен. Он уедет только тогда, когда я – разрешу.
– Что он тебе должен? – более спокойно спросил Савельев.
– Бабла. Он сдал мою точку, на нем – висит.
– Он ничего не сдавал.
– Ответишь? – резко выбросил Тихон.
Роман закусил губу.
Примерно с минуту два бывших приятеля рассматривали друг друга в упор.
Марья замерла в прихожей позади Савельева, возле дивана Тихона в струнку вытянулся племяш (уже одетый в синий спортивный костюм с лампасами), Сережа застыл столбом возле телевизора.
Атмосфера сгустилась так, что Марье стало трудно дышать.
Савельев шумно выдохнул:
– Не хотел напоминать тебе о старом, Шеф, но, видимо, придется. – Главарь рейдеров молча смотрел на тренера боксеров. – Ты должен мне, Тихон.
– Я?! – набычился тот.
– Ты, – впечатал Савельев. – Бой Влада Романова помнишь?
Шефилов откинулся назад, мазнул глазами по племяннику:
– Выйди.
Роман понимающе ухмыльнулся, Володя, неловко перебирая ногами, косясь на дядю, протопал мимо Марьи на улицу.
– Вспомнил, значит, – утвердил боксер.
– Да что-то не очень, – явно обманывая, прищурился Шеф.
– А я напомню. Лет двенадцать назад это было, а, Тиша? Пришел ты ко мне и сказал, чтоб Влад в четвертом раунде «лег»… – Шефилов зло скривился. – Я тебя послал, но Влад – «лег». В четвертом раунде.
– И что?!
– А то, что он взял! Я не взял, а Романов сдрейфил – «лег»! Помнишь, сколько народу тогда по-крупному попало?! Помнишь, с чего все это твое… – Роман обвел рукой богато обустроенный загородный зал, – начиналось?! И люди, Тихон, которых ты тогда на крупные бабки развел, – помнят.
– Ты, Рома, рамсы не попутал?! – зашипел Тихон. – Ты, Рома…
– Нет, Тиша, – перебил Савельев. – Двенадцать лет прошло – я молчал. Я тогда тебя объявлять не стал. Даже когда ты за моими ребятами приходил… Думал – взрослые парни, сами должны выбирать, что для них лучше. Теперь – я здесь. Должок за тобой.
– Я тоже тебе сейчас ничего не предъявлял, – напомнил Тихон.
– Не то, Тихон, говоришь, не то. Ты тогда больших людей на большие бабки развел. Они и теперь – в силе.
– Да и я не мальчик…
– Не мальчик. Но неужели ты хочешь из-за какого-то пацана под предъяву попадать?! С тебя, Тихон, много спросят. МНОГО!
– Давай, Рома, спокойно поговорим. Без кипеша.
– Давай.
– Игнат мне нужен. Завтра бой, солидные люди приедут, а мне выставлять некого. Дима Дизель плечо потянул. Игнат за него выйдет – отпущу. Серьезно говорю – отпущу.
– А он сам хочет?
Тихон посмотрел на Сергея (Марья тоже быстро глянула по тому же адресу). Подручный Шефа изобразил полнейшее понимание какого-то щекотливого момента кивком крупной головы.
– Сережа – Игнат хочет остаться?
– Тихон! – вспыхнул Савельев. – Приведи парня, я сам его спрошу.
– Приведи, Сережа, – как будто устав от пустых препирательств, тихо произнес Шеф.
Роман обошел кресло, уперся в спинку руками и, пристально глядя на задумавшегося о чем-то Шефилова, спросил:
– Против кого ты хочешь Игната выставлять?
Марье показалось, что к подобной конкретике хозяин фазенды оказался не готов.
– Против кого? – оттягивая время, переспросил. – Ну… против Саши Турищева, например…
– Против Турищева?! – возмутился тренер. – Тихон, ты что?! Игнат в лучшие годы выше средних весов не поднимался! Тур его в мелкий фарш по рингу раскатает!
– А что ты хотел? – невозмутимо ответил Тихон. – Долги всегда непросто отдавать.
– Нет, Тихон, ты не прав. Куда Игнату против Тура…
– Он сам – согласен! – перебил Шефилов.
– Не верю! Игнат против Тура одного раунда не выстоит!
– А может, ты выстоишь? – прищурился Шефилов. – А, Рома? Деньги хорошие… Подумай. Я серьезно.
– Тихон, – едва слышно проговорил Роман, – отпусти мальчишку. Тур – мясник.
В прихожей сзади Марьи послышались шаги, она обернулась: через стеклянную дверь, темными фигурами на фоне закатного неба, входили трое мужчин. Первым шел Сергей, за ним перепуганный, какой-то даже ошарашенный Игнат, сзади невысокий крепкий парень в темном тренировочном костюме подталкивал в спину Захряпина.
По одежде подручных очень четко можно было определить степень их приближенности к Шефу. Охрана во дворе щеголяла в одинаковых серых рубашках и отутюженных брюках, ближайшее окружение Тихона выступало, подобно хозяину, в вольной одежде: шортах, майках, спортивных костюмах и шлепанцах.
Парня, что шел позади Игната, Марья раньше не видела, но по широким спортивным шароварам догадалась тут же – лицо доверенное. Не вахтер, приближенный.
Сергей вошел в гостиную и встал рядом с Романом, парень в шароварах мрачно зыркнул на Марию из-за спины Захряпина, и та предпочла убраться с дороги, перешагнула порог комнаты, бочком прошла вдоль экрана телевизора, мельком бросила взгляд на темную ровную поверхность…
Свет, падающий через прихожую от стеклянной двери, четко вычертил на гладкой плоскости два силуэта: понурого, с опущенными плечами Захряпина – пробел – туловище доверенного зыркальщика. Пробел между двумя телами четко перечеркивал контур руки с зажатым пистолетом. Оружие упиралось стволом в поясницу Игната, Марья на секунду замерла возле экрана, все точно – ничего не померещилось. Парень в шароварах держал Захряпина под прицелом. Когда тот немного замешкался на пороге, ткнул дулом в спину, ученик Савельева нервно дернулся, стараясь отодвинуться хоть чуть-чуть.
– Игнат, – с едва различимой усмешкой говорил тем временем Шефилов, – Роман Владимирович тут беспокойство проявляет… Сам ты хочешь остаться или как…
– Сам, сам, – чересчур поспешно ответил Захряпин. – Уезжайте, Роман Владимирович, я сам… останусь.
Роман подошел к парню почти вплотную, остановился, заглянул в глаза.
Подручный в шароварах отступил немного, и Игната как будто потянуло за ним следом…
– Я забираю своего ученика с собой, – медленно, не отрывая взгляда от побледневшего не хуже покойника Захряпина, проговорил Савельев, не оборачиваясь к Шефу.
– Уезжайте, Роман Владимирович! – выкрикнул Игнат, пожалуй, даже с мольбой. – Уезжайте! Со мной все будет в порядке!
