Роман встал с пенька, осторожно, приминая повязки, потопал.
– Пошли, – сказал. – По дороге расскажешь, что надумала.
Марья болезненно, сочувствующе поморщилась – очень больно? – и неторопливо тронулась вперед.
– Ничего особенного я не надумала, – метров через пятьдесят вернулась она к разговору. Лес вокруг, казалось, совершенно не собирался погружаться в ночную тьму, вокруг было все так же светло. – Только как-то странно все это… Приватно поговорил с кем-то по телефону, потом вызвал Сергея, дал приказание увести со двора Игната… Все закрутилось гораздо позже, Роман.
– Но что тебе странно?
– Не дает покоя мысль – Тихон разыгрывал спектакль с негодованием не столько для нас, сколько для своего окружения. Он представлялся перед своей командой.
– Зачем?
– Не знаю, – честно помотала головой Маша. – Зачем-то ему нужно было задурить головы своей своре… – Подумала немного и предположила: – Может быть, он все же ведет разработку состояния тестя Игоря Николаевича, но так секретно, что об этом не знает даже его голова? Могу предположить, что у Тихона этих «голов» – пруд пруди…
– То есть ты мне не веришь, что Тихон впервые услышал о твоих заморочках только сегодня? От меня…
– В том-то и дело, что – верю! – огорченно воскликнула Маша. – Я сама так подумала – откуда в этой пробитой боксом башке такие актерские таланты… Ой, прости.
– Я не обиделся, – не слишком искренне отозвался боксер. – Привык.
– Еще раз прости. Так вот – откуда такие таланты?! Тихон так всамделишно изобразил непонимание момента! Так удивился! Потом – да. Потом он представлялся. Разыгрывал. Но это – потом.
– Чуйка заработала, говоришь? – усмехнулся Роман.
– Кто?
– Чутье твое железное!
– Ну да. Мне почему-то показалось, что Тихон прикидывается перед всеми вообще. Перед Сергеем, перед своим племянником…
– Зачем? – вернулся к основному вопросу Савельев.
Марья остановилась и растерянно посмотрела на обернувшегося друга.
– Не знаю. Но вполне могу предположить, что ты не дожил бы до завтрашнего боя. – Роман немного наклонил голову вбок, взглянул на девушку из-под бровей и ничего не произнес. Марья, продолжая говорить, почувствовала, что ее начинает немного по тряхивать. – Я почему-то думаю, что сегодняшней ночью нас всех пристрелили бы в том подвале.
– За что? – после короткой паузы спросил Роман.
– За то, что много знаем.
– Не слишком ли хитро? Шеф мог завалить нас еще наверху, а…
– Нет, Рома, – перебила Маша, – не мог! Он уводил своих свидетелей от темы первого разговора. Я это чувствовала – уводил. Вывел тебя на скандал, и получилось – ты сам во всем виноват. Хотя бы в глазах его своры.
Роман развернулся и молча, чуть прихрамывая, потопал вперед, Марья крикнула ему в спину:
– Тихону надо было задержать нас любой ценой! – пошла вслед за другом, приноровилась к шагу. – Я это чувствовала!
– И что дальше? – спросил Роман через некоторое время, когда осмыслил только что услышанное.
– Вариантов много, – печально проговорила Маша. – Он мог вернуться в подвал один, застрелить нас всех по очереди, а потом сказать – ты на него набросился вместе с Игнатом. Еще мог за ужином напоить как следует свою свору… Я, Рома, рядом с Сергеем все время была… Слышала, как он пыхтел недовольно…
– Недовольно? – переспросил Роман.
– Да. Сереже не все нравилось в происходящем. И думаю… Тихон легко навел бы его на разговор о том, какую опасную штуку ОНИ – заметь, все вместе – затеяли. Не исключено, Сережа сам бы предложил нас утопить в озере вместе с машиной…
– Н-да, – крякнул Савельев, – Тихон умный…
– Вот видишь! Он не мог выставить тебя на бой. Ты слишком заметная фигура в мире бокса. А пушечного мяса, – Маша обреченно махнула рукой, – у него и без спортивных звезд хватает. Вот думаешь, он не смог бы как-нибудь ласково, с хитрецой Игната обработать? – Роман сопел не отвечая. – Еще как смог бы! Наплел бы парню – заплати, мол, дружок, по счетам и вали на все четыре… Но он – он повел себя как последний отморозок… Заставил тебя…
– Тут я с тобой согласен, – неожиданно перебил Савельев. – У самого в голове не укладывалось – зачем так рисковать? У меня, поверь, своих болельщиков всегда хватало. Даже если бы на бое присутствовал хоть один человек немного близкий к миру спорта, уже на следующий день по Москве поползли бы слухи – Тихон беспредельничает. Уж я бы на ринге даже в «клетке» молчать не стал.
– Вот! Вот! Теперь ты понимаешь – все это был спектакль! И скорее всего, для всей своры – тоже!
После этих слов остановился уже Савельев, и Марье пришлось оглядываться.
– А как ты думаешь? – прищурился задумчиво. – Кому звонил Тихон? Может быть, твоей Луизе? Такую рисковую тему можно поднять только ради кого-то близкого… родного…
– Или ради чего-то кровного, – быстро вставила Мария. – Конкретно – ради денег. Они Шефилову роднее всех близких. А деньги у тестя моего шефа – больши-и-ие…
Савельев фыркнул и тронулся с места.
– Роман! – крикнула Марья, так и оставшаяся стоять. – Луиза здесь ни при чем! – Боксер недоуменно покачивал головой, и Марья, обгоняя защит ника и друга, заглянула ему в лицо: – Ты мне не веришь? Не веришь?! – Роман шагал молча. – Ну вот смотри. Я доказала тебе, что есть у меня чутье на людей и неприятности? Скажи! Доказала?! – дернула за рукав ветровки.
– Ну, – буркнул боксер.
– И вот теперь послушай. Луиза – мой друг. Настоящий! Она не могла мне навредить!
– Твои слова да богу в уши, – пробормотал упрямец.
– Ну что ты в самом деле! – огорчилась девушка. – У тебя что – друзей нет?! Или не было никогда…
– Почему же не было – были.
– А лучший – есть?!
– Есть.
– И вот представь. Твой лучший друг совершает подлость по отношению к тебе. Можешь такое представить? – Роман покрутил головой, хмыкнул. – Э! – возмутилась Марья. – Ты брось этот свой мужской шовинизм! У женщин тоже дружба настоящая!
– Маш, – остановился Савельев. – Я не про женскую дружбу. Я про сестру Шефилова и про то, что все сходится на ней.
– Нет! Все сводится к простому телефонному звонку! Тихон поменял решение после этого разговора! Ну вот еще представь. К тебе домой приезжает старый приятель, обвиняет тебя неизвестно в чем, в каком-то убийстве…
– И?
– Но ты спокойно после всех перетрясок болтаешь с кем-то по телефону.
– Да не поверю ни за что! Голова Тихона была занята нашими проблемами, не мог он просто так болтать с кем-то в этот момент!
– А если это просто случайный звонок?! Тот же адвокат мог перезвонить!
