Максим замолчал, а я замерла, так как все не решалась спросить про Сонечку. Фраза Лики о том, что Николай является отцом ребенка, не выходила у меня из головы. Что же теперь будет, неужели девочку отдадут в приют, раз оба ее родителя вынуждены провести долгие годы за решеткой.
– Так что теперь я с полным правом хочу передать вам это. – Максим вынул из внутреннего кармана пальто длинный узкий конверт. Я не стала заглядывать, и так поняв, что там деньги.
– Кажется, вы уже расплатились по нашему договору, – решила уточнить я, не делая попытки взять конверт.
– Совершенно верно, но премию я волен выдать в любой момент, когда сочту, что дело выполнено превосходно, – его лицо просияло, и я после таких слов без стеснения забрала вознаграждение.
– А Сонечка? – собравшись с духом, осторожно спросила я.
– А что я могу поделать? – развел руками Максим и пошел в сторону машины. Я удивилась его реакции и, признаюсь, даже была оскорблена, так как не ожидала, что он уйдет, не попрощавшись. Антон, бросив на меня извиняющийся взгляд, кинулся за шефом. В очередной раз подумав о странностях, встречающихся в людях, я развернулась, чтобы уйти в подъезд, и тут услышала, как Платов кликнул меня:
– Женя, а где «до свидания»?! – Со свирепым лицом и намерением немедленно упрекнуть его в возмутительной невежливости я посмотрела на него, но тут же мои губы сами расплылись в широкой улыбке.
– Сонечка! Вот это сюрприз! – с неподдельной радостью воскликнула я.
– Неужели мне все-таки удалось удивить непрошибаемую мадам Охотникову?! – с удовлетворением прокомментировал Максим мою реакцию.
– Еще бы, – растеряв все обличительные доводы, я протянула руки к ребенку. – Но как же, я подумала…
– Не верьте непроверенным фактам, – цитируя меня, с улыбкой ответил Максим. – Неужели вы думаете, что я позволю себя обмануть?! – укоризненно произнес он. Я воздержалась от ответа, решив, что будет излишним напоминать о неверности его бывшей жены. – Как только Сонечка появилась на свет, я сразу, разумеется, втайне от Лики, сделал анализ ДНК, чтобы избежать как раз таких вот сюрпризов, и у меня нет сомнений, что эта малышка на сто процентов моя плоть и кровь. – Он с нежностью погладил девочку по голове.
– Похвально, – только и сказала я, хотя, конечно, отдала должное его предусмотрительности. Сонечка, похоже, меня узнала, по крайней мере, она не расплакалась и даже улыбнулась, когда я взяла ее на руки.
– Ну, так как, может, подумаете о моем предложении? – В голосе Максима послышалась робкая надежда, я сразу поняла, к чему он клонит, поэтому не стала ходить вокруг да около.
– Максим Леонидович, – с легкой щемящей грустью в груди я вернула ему дочку. – Не стоит обольщаться на мой счет, я и вправду очаровалась вашей Сонечкой, но я отвечаю вам нет.
– Но чем вас не устраивает моя кандидатура? – опешил он.
– Ни ваша, ни чья другая. Поймите, завтра будет новый заказ, и меня могут убить, что вы тогда скажете ребенку?! – без обиняков выдала я.
– Но если вы будете со мной, вам не надо больше работать, – произнес он таким тоном, словно озвучил предел мечтаний любой женщины.
Я на секунду задумалась, он весь как-то приосанился, словно не сомневался, что последним аргументом одержал победу над всеми моими доводами «против».
– Без работы я зачахну еще раньше, – тихо проговорила я, ни секунды не сомневаясь, что в этот момент была как никогда искренна в первую очередь с самой собой. Платов замер на некоторое время, очень внимательно глядя мне в глаза. Я без труда выдержала этот экзамен.
– Что ж, тогда до свидания, Евгения Михайловна, – с нескрываемым сожалением сказал он наконец.
– Прощайте, Максим Леонидович, – спокойно ответила я, первой отвернулась и вошла в подъезд, ничуть не сомневаясь, что у порога меня встретит тетушка Мила и сразу накинется с расспросами об импозантном господине с необыкновенной девочкой на руках, с которыми я только что так долго беседовала под окном.
* * *
– Если ты мне скажешь, что я опять все нафантазировала, я не дам тебе свежего пирога! – Тетя встретила меня в дверях, воинственно взмахнув испачканной в муке скалкой перед моим носом. – Этот мужчина с девочкой, он за тобой ухаживает, да? – И, не дав мне опомниться, сразу добавила: – И что ты ему ответила?
– Тетя, он просто клиент, – устало вздохнув, ответила я.
– Не может быть, он так на тебя смотрел. – При этих словах я удивленно уставилась на тетю, так как понимала, что мы живем достаточно высоко, чтобы она могла разглядеть выражение лица Платова. Решительно отодвинув ее в сторону, я, не снимая кроссовок, прошла на кухню и сразу же нашла ответ на свой вопрос. В углу подоконника под слабым прикрытием цветочного горшка я увидела то, о чем смутно догадывалась: армейский бинокль в обрезиненном корпусе с десятикратным увеличением.
– Тетя! – возмущенно воскликнула я, но тут в поле моего зрения за окном попала семейная пара с маленьким ребенком, которого они вели по парку, держа за руки, наверное, в детский сад, учитывая ранний час. Они выглядели столь беспечно и счастливо, что я на секунду задумалась, представив, что и я, выбери себе когда-то другую профессию, могла бы вот так беззаботно идти рядом с самыми близкими людьми по весеннему парку, встречая новый день своей обычной, лишенной каких бы то ни было опасностей, жизни. Это видение было мимолетно и прекрасно, и я даже успела почувствовать легкие нотки сожаления по этой утрате, которая никогда не была моей.
– Женя, ты что застыла, у тебя телефон в комнате надрывается! – окликнула меня тем временем тетя, радуясь, что так удачно избежала опасного разговора по поводу бинокля.
– Что?! Иду. – Я тряхнула головой и взяла протянутую Милой трубку. – Алло… Хорошо, в час в кафе «Пион», – по-деловому распорядилась я, услышав отлично знакомые мне дрожащие нотки в голосе очередного клиента.
– Жень, а ты что застыла-то у окна? – осторожно спросила тетя, встав так, чтобы оттеснить меня подальше от подоконника, а точнее от злополучного бинокля.
– Я, да так, ничего, мне на работу собираться надо, – махнула я рукой, еще раз выглянула на улицу, где уже и след простыл той беззаботной семьи. – Все это ерунда, – с веселой ухмылкой обернулась я к тете. – Ты мне лучше скажи, это что такое? – Я ловко извернулась и выудила из-за ее спины оптический прибор.
– Это, ах, так это ничего… – Взгляд ее испуганно заметался по кухне. – Ты вот что, может, хочешь пирога, он с минуты на минуту будет готов! – быстро защебетала она, выхватила бинокль из моих рук и поспешно спрятала его в одном из ящиков.
– Пирога, пожалуй, хочу, – согласилась я, отчетливо понимая, что теперь вопрос с биноклем придется закрыть. Да я и не чувствовала раздражения, давно уже смирившись со всеми причудами моей милейшей тети Милы.
