Я, старясь не производить никаких звуков, аккуратно прикрыла дверь, не закрыв ее на замок, рассудив, что щелчок может привлечь внимание тех, кто находится внутри склада.
В себя я пришла только в салоне своей машины. Опустив голову на руль, попыталась успокоиться.
«А что, собственно говоря, произошло? – спросила я себя. – Это просто нервы. Есть какой-то груз, и что с того? – я откинулась на спинку сиденья. – Почему обязательно криминал?»
Хотя интуиция мне подсказывала, что разговор этот не был невинным… И упоминание о милицейской шумихе меня настораживало.
– Ладно, прорвемся, – открыла я дверь машины и вышла на улицу. – Этим займусь потом. Сейчас на очереди – Лилия Федоровна.
И я спокойным шагом снова направилась в клинику. Однако тут зазвонил сотовый, и я с удивлением увидела высветившийся номер Мельникова.
– Татьяна, – начал он. – Я все-таки распорядился задержать эту медсестрицу… Ну, Прохорову-Воробьеву. Думаю, в отделении она все-таки станет разговорчивее. Заодно посмотрю на нее лично и постараюсь вытрясти показания по Стрельцовой.
– Вот как? – протянула я, даже не зная, благодарить Мельникова за этот поступок или нет. – Ну что ж… Поглядим, что будет. Удачи, Андрей!
– И тебе тоже, – сказал Мельников, и связь прервалась.
Я задумалась. Моя беседа с Воробьевой отменялась, но, может, это и к лучшему. Что-что, а вытрясать показания Мельников все-таки умеет. Но и я не дилетант какой-нибудь! И я решила пока потрясти Алевтину Викторовну.
Старшую медсестру я застала в ее кабинете. При моем появлении Алевтина Викторовна подняла голову от каких-то бумаг, лежащих на столе, и натянуто улыбнулась. Выглядела она очень расстроенной.
«Ничего удивительного, – подумала я. – Видимо, она уже знает, что ее подругу задержали».
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – улыбка Благолеповой казалась маской.
– Я бы хотела откровенно с вами поговорить, – садясь на стул, стоящий напротив стола, сказала я. – Думаю, что нам есть что рассказать друг другу.
– Да? – похоже, медсестра была удивлена и немного напугана. – Тогда я вас слушаю.
– Меня? А я думала, это вы начнете первой, – наивно улыбнулась я.
И тут же заметила, как Алевтина Викторовна заерзала на стуле.
– Хорошо, я скажу, – согласилась я. – Жанна Стрельцова ведь вас шантажировала? Я правильно поняла?
Алевтина Викторовна только кивнула.
– Только чем? Судебным процессом, на котором вы не присутствовали? Вы ведь, по большому счету, оказались ни при чем. Тогда чего же вы боялись?
Алевтина Викторовна молча подняла глаза и уставилась на меня так, как будто видела впервые.
– Что вам от меня надо? – хрипло спросила она.
– Я просто пытаюсь докопаться до сути и найти того, кто убил двоих девчонок.
– Я никого не убивала! – вскричала Благолепова. – И Лилия тоже никого не убивала. Почему вы к нам пристали? Я не знаю, кто это сделал, и знать не хочу! Я не хочу с вами разговаривать!
– Вы знаете, я тоже не очень горю желанием с вами общаться, – призналась я. – Могу сказать точно, что никакого удовольствия мне это не доставляет. Но почему вам так было интересно узнать, о чем я разговаривала с Зинченко? Ведь это вы подслушивали под дверью?
По тому, как метнулись вверх ее брови и как она посмотрела на меня, я поняла, что оказалась права.
– Вы можете не отвечать. Я и так знаю, – я гипнотизировала медсестру взглядом. – Я долго не могла понять, в чем дело. А оказалось, что все очень просто. Жанна никогда ничего не делала просто так. Это я усвоила хорошо. Следовательно, так называемая дружба с безнадежным больным была вовсе не случайной. Зинченко был очень слаб, чтобы сказать что-то вразумительное, но мне хватило и этого. Жанна знала больше, но она не могла попасть в милицейский архив, чтобы посмотреть то самое дело, про которое все время твердил ей Зинченко. Шантажируя вас, она просто блефовала. Она не могла знать всего. Она даже не знала того, что это ваша подружка по уши завязла на том процессе. Пожилому человеку слишком сложно было разобраться во всей вашей больничной иерархии. Он просто увидел, что в его палату входит та, кто не должен, по его понятиям чести, работать в медицине. И это в его системе координат было совершенно неправильно. И этот человек, эта медсестра, является какой-никакой, но начальницей. Значит, по его понятиям, она главная медсестра. Откуда он мог знать, что в вашей иерархии существует еще и старшая?
– Ну и что? – похоже, Алевтина Викторовна начала успокаиваться. – Это все просто слова.
– Это все слова, – согласилась я. – И у меня нет доказательств. Но если логически мыслить, то я думаю, что вы защищаете вашу подругу только потому, что у вас здесь существует тот самый бизнес, начало которому было положено еще тогда, в восьмидесятых годах. Бизнес маленький, но на жизнь вместе с зарплатой хватает. Только поэтому вы и терпели посягательства Жанны на вас. Это же очень неприятное чувство, когда знаешь, что ты у кого-то в руках.
– Я не убивала ее, – упрямо повторила Благолепова. – И Лилия тоже.
– Подполковник Мельников считает по-другому, – схитрила я, покачав головой и внимательно глядя на Благолепову. – Я все-таки советовала бы вам рассказать всю правду. Можете не сомневаться: он заставит вашу подругу говорить.
Благолепова молчала, но я видела, что она колеблется.
– Если вы мне честно все расскажете, обещаю, что попрошу Мельникова быть снисходительным к вашей подруге. И к вам тоже, – сказала я. – Если вы не имеете отношения к смерти Жанны и Светы, то выложить все начистоту для вас только выгодно.
Алевтина Викторовна чуть помолчала и наконец произнесла:
– Хорошо. Я скажу. Я даже обещаю, что мы с Лилией уйдем из клиники, только оставьте нас в покое, пожалуйста! Мы никого не убивали!
– Говорите, – коротко кивнула я.
Благолепова вздохнула.
– К тому старому делу я и впрямь не имею никакого отношения, – наконец заговорила она. – Там всем заправляла Лилия. Лекарства были в дефиците, и она просто приторговывала ими.
– Наркотическими препаратами? – уточнила я.
– В том числе, – кивнула Благолепова. – Но она продавала их нуждающимся! Людям с сильными болями, понимаете?
– Насколько я знаю, такие люди обязаны были получать наркотические обезболивающие бесплатно, – покачала я головой.
– Ой, ну это же только официально! – поморщилась Алевтина Викторовна. – А на самом деле реально достать такие средства было очень затруднительно. И Лилия приходила им на помощь.
– О, какое благородство! – не удержавшись, съязвила я.
Благолепова поджала губы.
– Вы сами просили рассказать все честно, – сухо напомнила она.
