Затем Ильхан повел нас через душевую еще к одной двери. Она тоже была лабораторного типа (имела специальные уплотнения по краям) и открывала путь в самый настоящий лазарет.
В нее вошли только мы с Ильханом, а конвоиры осталась в душевой. Я заметил, что они сильно нервничали и шагали по лабораторному корпусу, словно по минному полю. С чего бы?
Я стоял в белоснежном коридоре, по бокам которого находились двери с оконцами. Возле каждой двери висели таблички с надписями на латыни – какие-то медицинские термины, в чем я мало смыслил. Коридор освещался ультрафиолетовыми лампами, свет которых убивает микробы, а потому даже через фильтры я почувствовал запах озона.
– Подойди сюда! – приказал Ильхан.– И посмотри.
Приблизившись к указанной двери, я через толстое стекло заглянул внутрь. Помещение оказалось обыкновенной больничной палатой на одного человека. Пациент, одетый в серую пижаму (знакомая одежка, вспомнил я стариков Коськиных и их находку), лежал на койке, сложив руки на груди, и я поначалу подумал, что он уже представился.
Но больной видимо услышал шум за дверью и приподнялся на локте. Взглянув на него, я почувствовал, что мне стало дурно.
Его лицо было сплошной язвой. Вернее, лица как такового не было – только гноящееся мясо с лоскутами пока еще живой кожи. Отвратительное и устрашающее зрелище.
– Ну как, нравится? – спросил Ильхан. – А теперь взгляни на этого типа.
В следующей палате тоже находился больной, но на нем не было даже пижамы. Он лежал в одних трусах и представлял собой живую иллюстрацию к картине "Египетские казни". Его тело с головы до ног испещрили гнойники; похоже, он был болен черной оспой, одной из самых заразных и смертельных болезней.
В том, что это так, я понял по мерам предосторожности. Больные (как первый, так и второй) находились не только за стенами герметично закрытой палаты, но еще и в специальных стеклянных боксах, к которым была подведена вентиляция и кислород, судя по надписям на табличках, и которые имели специальные манипуляторы для инъекций и разнообразных процедур.
– Сюда! -потянул меня за рукав Ильхан, подводя к следующей двери.
А я в это время думал: убить его сразу или чуть позже? Большей ненависти, чем та, которая бурлила у меня внутри, я еще никогда не испытывал.
Я наконец понял, что собой представляет этот "исследовательский" комплекс. Здесь подпольно готовилось бактериологическое оружие. А в "обезьяннике" накапливался живой материал для исследований, который отлавливали по окрестным лесам бойцы Мехмета. Возможно, это их я видел, когда охотился.
Но для кого предназначаются эти страшные вирусы? Похоже, след тянется за океан, вспомнил я взрывы небоскребов в Нью-Йорке и белый порошок в почтовых конвертах, от которого заболевали сибирской язвой.
И не только за океан. Есть места и поближе…
Мы еще заглянули в три или четыре бокса. Но я уже мало что видел. Перед моими глазами висела красная пелена, которую я никак не мог смахнуть рукой, потому что был в шлеме. В это момент я боялся лишь одного, – что прямо сейчас сорвусь и наделаю глупостей. И сдерживал свои порывы страшным усилием воли.
– Ну как, впечатляет? – с изуверской иронией спросил Ильхан.
Он стоял в двух метрах от меня (осторожничает, тварь!) и держал в руках странного вида пистолет. Я знал, для каких целей предназначено это оружие. В нем, вместо боевых патронов, находились капсулы с усыпляющими препаратами. Примерно такие используются во время отлова диких животных.
Ильхан не думал меня убивать. Он хотел поместить подопытную "обезьяну" по кличке Иво в одну из этих палат. А затем подобрать ей какую-нибудь заразную болезнь с длительным инкубационным периодом, чтобы насладиться местью в полной мере.
– Впечатляет, – ответил я коротко, занятый своими мыслями.
– Если мы найдем общий язык, то даю гарантию, что сюда ты не попадешь. А если нет…
Он начал свою игру. Ну что же, поиграем.
– То есть, ты меня просто расстреляешь.
– Зачем? Возможны и другие варианты. Мы с тобой профессионалы, а потому знаем, что все в этом мире продается и покупается.
– Хочешь меня завербовать?
– А у тебя есть другой выход?
– Нет.
– Вот видишь… Так что ты мне скажешь?
– Пока только одно: я не горю желанием сгнить заживо.
– Это уже прогресс… – Я увидел через стекло его шлема, как он самодовольно ухмыльнулся. – Пойдем, поговорим в более комфортной обстановке.
– Пойдем… – Я изобразил полную покорность судьбе.
Мы покинули инфекционный блок и присоединились к охранникам. Нас поставили под специальный душ и минут пять мыли в разных растворах. А затем все направились в раздевалку, где начали стаскивать затрудняющие движения комбинезоны.
Первыми разоблачились охранники. Когда дошла очередь до меня, они уже были одеты в свою серую униформу, и держали в руках пистолеты. Предусмотрительные, сволочи! – подумал я, делая вид, что запутался в застежках комбинезона.
Расчет оказался верен: один из охранников, не выдержав моей медлительности, начал мне помогать.
Похоже, эти парни не очень любили посещать инфекционный блок и старались убраться отсюда поскорее.
Ильхан сделал непростительную ошибку. Он развязал мне руки. А иначе нельзя было надеть комбинезон.
Наверное, турок думал, что увиденное в инфекционном блоке настолько потрясет меня, что я буду совершенно неспособен к сопротивлению. К тому же два здоровенных лба со стволами могли отбить охоту брыкаться у любого мало-мальски здравомыслящего человека. Не говоря уже о том, что сбежать из подземного комплекса, по его уразумению, было просто невозможно.
Но дело в том, что я никогда не причислял себя к рассудительным и неимпульсивным людям. Правда, Ильхан этого не знал. Не знал он и того, что я всегда предпочитал смерть позору предательства.
Изменник, в какие ризы его не облачай, все равно останется отщепенцем. Его презирают и те, кого он предал, и новые хозяева. Грех предательства невозможно смыть даже кровью.
Недовольный охранник, засунув пистолет в наплечную кобуру, начал грубо терзать непокорные застежки моего комбинезона. Я немного сместился в сторону, чтобы его широкая спина закрывала меня от его напарника, и как бы нечаянно пошатнувшись, сильно ударил парня головой в подбородок.
Упасть охраннику я не дал. Схватив его левой рукой за пояс, я буквально выдрал пистолет из кобуры, и, не медля ни мгновения, нажал на спусковой крючок, благо оружие было на боевом взводе.
Все-таки охранников учили не тому, что нужно и не так, как нужно. Профессиональных телохранителей натаскивают годами, – а парни как раз и выполняли их функции, сопровождая Ильхана – прежде чем доверить им столь важное дело. Потому так много особо важных персон гибнет, положившись на личную охрану, которая в самый ответственный момент просто теряется.
