– Заходи…
Вторичного приглашения мне не понадобилось. Я поторопился юркнуть мимо Дейза с таким расчетом, чтобы не коснуться его замызганной хламиды, и оказался в помещении, которое смело можно было назвать складом электронного утиля.
Чего здесь только не было! Одно перечисление всяких приборов, механизмов, каких-то генераторов и мониторов разных фирм заняло бы как минимум два машинописных листа. Что делал Дейз со всем этим оборудованием, для меня всегда являлось загадкой. Он был компьютерный Плюшкин – тащил в свою норку все подряд.
– Почему такой хмурый? – спросил я, сметая со стола прямо на пол хлебные крошки и яблочные огрызки.
– Потому что ты пришел, – вызывающе ответил Дейз.
– Вот те раз… – Признаюсь, я немного опешил. – Тогда, чтобы тебя не печалить и дальше, я пойду…
С этими словами я сделал вид, что хочу удалиться, прихватив с собой и пакет с едой.
– Постой! – Дейз схватил меня за рукав; это движение у него получилось совершенно непроизвольным. – Я пошутил. Работы, понимаешь ли, навалом… а деньги никто не платит. Совсем оборзели эти наши новые русские. Паразиты!
Выслушав крик его души, я снова принялся сервировать стол с неторопливостью и обстоятельностью сытого человека. Дейзик наблюдал за моими действиями с каким-то диким выражением; у него даже глаза засветились зеленым светом.
– Да перестань ты!… – наконец не выдержал он и выхватил у меня из рук большой батон, который я начал аккуратно и неторопливо резать на тоненькие ломтики собственным ножом, так как у Дейза все кухонные принадлежности такого рода были ржавыми и тупыми. – Хлеб не режут, а ломают, – объяснил он свой поступок, с невероятной скоростью распотрошив батон, как Бог черепаху.
– Это что, народная мудрость?
– Да. Наливай, потом поговорим… – Дейз от вожделения быстро-быстро тер ладонь об ладонь. – Я голоден, как волк.
Я только ухмыльнулся и благоразумно промолчал. По моим наблюдениям, Дейз готов был набивать свою бездонную утробу в любое время дня и ночи, любым количеством съестного. Ему было безразлично, что на столе. С одинаковым аппетитом он съедал и булку хлеба, посыпая его солью, и рождественскую индейку.
Меня всегда удивляло, куда девается еда, которая проходила в его горло. Дейз был тонкий, звонкий и прозрачный, но ел и пил за трех здоровых мужиков. При этом его плоский живот совершенно не увеличивался.
Создавалось впечатление, что все съеденное Дейзиком сразу же рассасывается в организме, а то, что не рассосалось, складируется в полых костях – прозапас.
Я больше пил, чем ел. И наблюдал, как Дейз уничтожает то, что я принес. В конце концов у меня вдруг мелькнула в голове мысль, что и здесь у меня дело с квартирой не выгорит.
Конечно, Дейз не потребует с меня денег за временное проживание в офисе, но я-то знал, что платить мне все равно придется. Продуктами и спиртным.
А по самым скромным подсчетам, которые я быстро произвел в уме, глядя на чудовище в человеческом обличье, которое трескало, не останавливаясь ни на минуту, в таком случае моих скромных финансов хватит не более чем на две недели.
Ой-ей…
Насытившись (вернее, сделав перерыв в еде; Дейз всегда подметал стол вчистую), он звучно рыгнул и спросил:
– Какую беду мне теперь ожидать?
– Не понял… Ты о чем?
– Всякий раз, когда ты появляешься на моем пороге, я с трепетом жду каких-нибудь катаклизмов – если не в нашем, местечковом, то в глобальном масштабе точно.
С некоторых пор Дейз начал меня опасаться – после наших совместных приключений, которые случились год назад. Тогда и впрямь нам пришлось очень туго, и в живых мы остались лишь благодаря большому везению
[4]
.
– Как человек практичный, я требую, чтобы ты подтвердил свой вывод конкретными фактами, – отпарировал я, проявив неожиданное упрямство, так как в принципе Дейз был где-то прав.
– Чего проще… – Дейзик мрачно осклабился. – В прошлый раз, когда ты приперся ко мне после какой-то попойки, чтобы отоспаться, мотивируя свой визит тем, что не хочешь в таком непрезентабельном виде появляться перед женой, на Америку обрушился ураган «Катрина», который превратил Новый Орлеан в груду развалин среди болот. Остальные моменты, более поздние, мне не хочется даже вспоминать.
– Это обычное совпадение, – не сдавался я.
– Как бы не так! – воскликнул Дейз. – Если настаиваешь, могу привести еще несколько примеров.
– Достаточно, – бросил я угрюмо.
У меня неожиданно совсем испортилось настроение. Дейзик внимательно посмотрел на меня и спросил:
– У тебя неприятности?
– Это как посмотреть…
– И все-таки? – не отставал Дейз.
– Меня выгнали из дома. И на этот раз окончательно и бесповоротно.
– Давно пора, – подытожил Дейзик. – Я всегда ждал чего-то подобного.
– Да ну? – Я иронично ухмыльнулся. – Ты что, новый Нострадамус?
– Нет. Я всего лишь старый холостяк.
– Не такой уж ты и старый.
– Телом. Но душой я столетний дед – капризный, как последняя сволочь, ворчливый и терпеть не могу надолго отрываться от насиженного места.
– Ого, это что-то новое. С какой стати ты занялся самобичеванием? На тебя это совсем не похоже. Неужто и у тебя душевная коллизия?
– Так ведь я уже говорил, что вместе с тобой приходят неприятности. Правда, на этот раз они произошли не в мировом масштабе, а заявились лично ко мне, и на два дня раньше.
– Ты поссорился с Софьей? – Я сильно удивился.
Его подруга Софья, с которой он все собирался и никак не мог оформить официальные отношения – это чтобы с записью в паспорте – была тоже сдвинута по фазе на компьютерах. В некоторых вопросах, касающихся программирования, она рубила даже получше Дейзика.
А удивился я потому, что считал Софью легким, неконфликтным человеком. Мне казалось, что ссоры между ними просто исключены, так как она, ко всему прочему, обладала еще ангельским терпением и была, под стать Дейзу, совершенно неприхотливой – словно специалист по выживанию в любых условиях.
– Нет, не поссорился, – угрюмо ответил Дейзик.
– Тогда я не понимаю…
– Соня сказала, что я надоел ей, и она уходит к другому.
– Вот так компот… Признаюсь, не ожидал.
– А я ждал, что так будет, нутром чуял. Чуял! Зачем ей нищий? У меня ведь ни кола, ни двора… даже машину никак не соберусь купить. Все денег не хватает.
Фигура Дейзика выражала полное отчаяние. Мне показалось, что у него даже слезы на глаза навернулись. Страдает…
