Зверь, который охотился на гаура Джхаши, скорее всего был дальним родственником пещерного льва. Это понятие не было известно Бходже, но он точно знал, что почуяв запах Пишача
[5]
— так называли тигрольва соплеменники охотника, — все звери джунглей (в том числе тигры и даже слоны) в ужасе бежали куда глаза глядят.
Наверное, имя зверя не совсем соответствовало действительности. Возможно, в голодные дни Пишача и питался падалью, но Бходжи точно знал, что тигролев предпочитает живых антилоп и буйволов-гайялов. Однако самой желанной добычей Пишача считал гаура Джхашу. Возможно, в древние времена он был обычной пищей тигрольвов, и большая приверженность к мясу гаура была у Пишача на подсознательном уровне.
Гаур Джхаши опоздал с защитой на долю секунды. Полосатая молния тигрольва ударила в его самое уязвимое место — горло. И все же гаур успел дернуться, и клыки Пишача вонзились не в глотку, а немного ниже. Джхаши издал пронзительный крик, в котором смешались ярость и боль, и началась захватывающая борьба не на жизнь, а на смерть.
Бходжи много чего повидал на своем, пока еще не очень длинном веку. Однажды он даже подсмотрел, как слоны расправляются с тигром, дерзнувшим напасть на слоненка. Когда буйство огромных животных закончилось, от полосатого хищника осталось лишь мокрое место. Но такой схватки диких зверей ему никогда не приходилось видеть.
Пишача держался из последних сил. Он висел на гауре, который метался среди деревьев как ураган, превращая в щепки тонкие стволы кимшука. Древесные сколы больно ранили тигрольва, но он не отпускал Джхашу, потому как знал, что тогда ему придет быстрый конец.
Спустя какое-то время гаур начал слабеть от потери крови. Его движения уже были не такими сильными и резкими; в какой-то момент он упал на колени, чем тут же не преминул воспользоваться Пишача. Он на мгновение разомкнул свои мощные челюсти с намерением добраться до горла гаура, которое находилось так близко, и это было его большой ошибкой.
Джхаши словно выстрелил вверх и встал на прямые ноги. Тигролев как-то неуклюже попытался отскочить в сторону, но уже было поздно — рог гаура проткнул его насквозь, как острога рыбака протыкает большую рыбину. Хриплый рев Пишача потряс джунгли, которые тут же пришли в движение. Звери бросились бежать, словно начался сухой сезон и в джунглях забушевал пожар…
Гаур бросил тигрольва на землю и начал на нем топтаться. Но это продолжалось недолго. Скоро силы совсем покинули лесного гиганта и он, зашатавшись, рухнул рядом с безжизненным телом своего врага. Бходжи не мог поверить своей удаче. Такая знатная добыча и так легко ему досталась! Если он принесет в селение племени не только рог Джхаши, но еще и шкуру, а также клыки Пишачи, его имя станет легендой!
Немного подождав — пока гаур не перестал биться в конвульсиях, — охотник быстро спустился на землю и, держа наготове лук, приблизился к поверженным зверям. Этот лук был особый. Бходжи изготовил его специально для охоты на Джхашу. Он знал, что для гаура отравленные стрелы не представляют никакой опасности. Поэтому зверя нужно было целить в сердце. А чтобы пробить толстую шкуру гаура, требовались очень сильный лук и большие стрелы, похожие на дротики.
Если поставить лук на землю, то он доставал Бходжи до подбородка; а охотник был ростом около четырех с половиной хаста. (В его племени все были высокими.) Бходжи изготовил лук из рогов дикого гайяла, а наконечники стрел, похожие на листья фикуса, ему ковал лучший кузнец джати. Примерно такая же стрела, выпущенная из подобного лука во время штурма индийской крепости, пробила доспех самого Александра Македонского.
Гаур Джхашу был еще жив, но уже на последнем издыхании. Он смотрел своими огромными фиолетовыми глазищами на охотника… и плакал! Наверное, от бессилья. А может от того, что знал — ему уже никогда не вернуться к родным лежкам в Виндийских горах.
Бходжи опустил лук и нахмурился. Его охотничий азарт куда-то пропал, а на душу словно лег тяжелый камень. Ему было очень жалко гаура. Если б не строгий наказ главного жреца племени и старейшин, он никогда не осмелился бы охотиться на Джхашу. Охотника утешало лишь одно — то, что он фактически не виновен в смерти зверя…
Бходжи сидел на помосте, застеленном циновками, и неотрывно наблюдал за высоким керамическим кувшином. На его голой мускулистой груди висело ожерелье из клыков тигрольва. Рядом с ним сидели старейшины племени и жрецы. Их глаза тоже были прикованы к невзрачному глиняному сосуду, словно он был изготовлен из драгоценнейшего китайского фарфора и в нем плескалось то дорогое и восхитительно вкусное вино, что пьет сам раджа.
Все ждали, когда закончится испытание добытого Бходжей рога гаура Джхаши. Рог поместили в кувшин, бросили туда с десяток живых скорпионов и плотно закрыли сосуд крышкой. Жрецы тихо бормотали заклинания, а глава старейшин ерзал от нетерпения, предвкушая, сколько золота отвалит ему за этот бесценный рог туранский купец, прибытие которого в селение ожидалось со дня на день.
Наконец главный жрец племени, высокий костистый старик с седой бородой до пояса, поднялся, в торжественной тишине снял с кувшина крышку, осторожно вынул из него рог (который младшие жрецы тут же бережно положили на сафьяновую подушечку) и вытряхнул из сосуда скорпионов. Все затаили дыхание и уставились на ядовитых насекомых. Они были неподвижны. Для верности жрец потрогал их палочкой, но скорпионы по-прежнему не подавали никаких признаков жизни.
И тогда раздался общий вздох облегчения. Все вдруг радостно заговорили, задвигались, затем встали и начали благожелательно похлопывать по плечу сияющего Бходжу-Рожденного-Красной-Луной-Который-Всегда-Приносит-Добычу.
Охотник был на седьмом небе от счастья. Испытания показало, что Джхаша уже вошел в пору зрелости и рог гаура обладает своим главным и самым ценным качеством — предохраняет его владельца от ядов. Испарения от рога не только нейтрализовали яд скорпионов, но и убили насекомых…
* * *
По Большому шелковому пути шел караван весьма предприимчивого туранского купца Афросиаба. Это был наиболее протяженный участок пути, который проходил через территории Центральной Азии. Караваны, груженные шелком и фарфором из Китая, пряностями и самоцветами из Индии, серебряными изделиями из Ирана, керамикой и многими другими товарами, шли по пустыням Каракумы и Кызылкум, через оазисы Мерва и Хорезма, по безбрежным степям Сары Арки, одолевали перевалы Памира, Тянь-Шаня, Алтая, переправлялись через реки Мургаб, Амударью и Сырдарью. Большой шелковый путь словно на длинную нить нанизывал города Мерв, Бухару, Самарканд, Ургенч, Хиву, Отрар, Джуль, Суяб, Новокент, Баласагун, Борскоон, Таш-Рабат, Ош, Узген…
Это был очень длинный путь, и редко какой купец мог пройти его туда и обратно без смертельного риска для своей жизни. Многим вообще хватало одного раза, за что они потом долго возносили благодарственные молитвы своим богам-покровителям. И только удачливый и смелый Афросиаб регулярно — раз в два года — водил караваны в Индию на протяжении шестнадцати лет.
