— Ты чего! — Пегов угрожающе двинулся в сторону Маши, Берг тоже дернулся вперед, поближе к ней. — Ты чего пургу гонишь? Куда я возвращался? Мне что, делать нечего, сорок кило по сопкам туда-сюда таскать? Ты болтай меньше!
— Я в милиции не рассказывала, что вы Кириллу угрожали. — Маша говорила интуитивно, однако видела, что ее слова задевают парня. — Чего вашему шурину, или кто он вам — деверь, что ли? — рассказывать? Я следователю расскажу, если надо будет. Я слышала про кривые дорожки в тайге, это ваша фраза!
— Ты чего, пугать нас вздумала? — подала голос Виктория. — Понаехали тут, штучки столичные! А ну, пошла вон! — Она встала, по инерции пробежала несколько шагов, чуть не сбив Машу с ног. — Иди отсюда, пока я тебе глаза не повыцарапала, наглая какая! Пришла в дом и еще и угрожаешь! Ты брата не трожь, а то плохо будет!
— Это мы еще посмотрим, кому плохо будет! — Маша отступила, открыла дверь. — Я хорошо помню ваш разговор про будильник и про Германа. — Эту фразу она сказала и вовсе по наитию, но видела, как дернулось лицо Дмитрия.
Быстро вытолкав Берга и захлопнув за собой дверь, она услышала, как с той стороны в нее ударилось что-то тяжелое. Раздался угрюмый мат.
Маша вышла на улицу, быстро пошла в сторону гостиницы.
— Мария, а что это было? — через некоторое время спросил едва поспевавший за ней Берг.
— Что-то было, я еще и сама не поняла. — Маша замедлила шаг. — Но кажется мне, что Кирилл не сам с насыпи упал. Дай бог, чтобы я ошиблась. Не нравится мне этот парень.
— Он очень силен, Мария, я видел такую мускулатуру только у очень способных боксеров, — усмехнулся Берг. — Я не выдержал бы с ним и пары раундов.
— Вот и не надо было! — Маша улыбнулась. — Вовремя мы с тобой смылись!
— Смылись? — Берг снова зацепился за незнакомое слово. — Это значит смыли грязь?
— Ну вроде того. — Маша расхохоталась во все горло. — Грязи там немерено!
После обеда у них был запланирован визит в пекарню — дотошный Берг хотел поснимать, как пекут островной хлеб.
— Мария, — осторожно начал Берг, когда они возвращались в гостиницу. — Мы можем обратиться к Петрович еще раз? Он проводит нас на тот берег?
— А очень надо? — Маша думала, что он уже успокоился насчет Императорских ванн.
— Конечно, я же не выполнил свой план. — Берг невозмутимо посмотрел вдаль.
— Ну да… Но зачем нам еще раз тащиться через весь остров? — Маша решительно покачала головой. — Пойдем к погранцам, попросим вертолет. Ты можешь оплатить вертолет? Пусть они нас добросят — тут час-полтора лету.
— А сколько это будет стоить? — деловито произнес Берг. Он весь подобрался и было видно, что готов лететь хоть сейчас.
— Не знаю, — засмеялась Маша. — Может, ни за какие деньги не дадут, а может, за бутылку. Сейчас узнаем.
Она повернула налево и пошла к зданию погранотряда. Берг не отставал ни на шаг.
На крыше ободранного здания человек пять пограничников деловито стучали молотками, сажали на место покореженную тайфуном крышу. Боец в зеленой фуражке на входе посмотрел документы, доложил по внутренней связи. Подполковник сам вышел им навстречу с насмешливой улыбкой.
— Ну что, пресса? — веселился он, протягивая руку Бергу и коротко кивнув Маше. — Хватили пороху? Говорят, обварились на вулкане?
— Не на вулкане, а в грязевой фумароле, и не обварились, а так, ботинок потеряли, — в тон ему ответила Маша. — А у вас, говорят, крыша поехала?
— Точно, — расхохотался подполковник. — Не поехала, а прямо улетела, едва поймали. Чем могу служить?
— Господину Бергу непременно надо побывать на Императорских ваннах, — стараясь быть лаконичной, начала Маша. — Дорогу размыло, ждать, пока залатают, некогда. Со временем у нас туго, может, подбросите, если борт на тот берег будет? Он готов заплатить. Пока погода стоит…
— Черт! — почесал затылок полковник. — Не положено нам гражданских на борт брать. Может, наоборот — из Буревестника должен борт прибыть, командир полка в отпуск летит с семьей. Попрошу по дружбе, может, обратным рейсом возьмут вас. А оттуда как выбираться будете?
— Так пока мы на побережье поработаем день-другой, может, и дорогу восстановят, — повеселела Маша.
— Ну, тогда ждите в гостинице, соберите пока все, что надо, я за вами бойца пришлю, как Гаврилов прилетит. А может, по рюмке чаю?
— Нет-нет, спасибо, господин подполковник, — торопливо сказал Берг, видимо вспомнив бурный день рождения жены пограничного начальника. — Мне еще надо аппаратуру подготовить, спасибо!
— Ну как знаешь, а то посидели бы… — С видимым разочарованием подполковник потряс им руки, проводил к выходу. — Ну, бывайте!
— Превосходно! — не скрывал радости Берг. — Если еще солнце постоит день-два, я закончу съемку!
— Да, превосходно… — угрюмо протянула Маша. — Я на самолете-то летать ненавижу, а на вертолете — все потроха вытрясет.
— Пороха? — переспросил Берг. — Что это?
— Не пороха, а потроха. Внутренности, кишки — то, что у тебя внутри, — так же угрюмо продолжила она.
— По-тро-ха, — захохотал Берг. — Я вспомнил, это что у гуся в животе — гусиные потроха!
— Какие там гусиные, когда мои собственные… — опечалилась Маша.
Они подошли к гостинице, из-за стойки разулыбалась и раскланялась все та же похоронная Элеонора — не меняется она, что ли, никогда?
Маша прилегла на аляповатое покрывало. На душе было муторно от предстоящего полета, от милицейского майора, от внимательного взгляда Берга — помнит ли он, что нес вчера с пьяных глаз?
Стало жалко себя до слез — почему, ну почему она такая… нескладная, как говорила бабуля. Куда ее занесло — все чужое, а казалось, будет родное. Немец этот со своей пунктуальностью — Императорские ванны ему, видишь ли, позарез понадобились! Душа нормального нет, рыба каждый день надоела, и вообще, она хочет домой, в свою постель, свою ванную…
Маша решила даже поплакать, первая слеза скатилась по виску в казенную подушку, но тут постучали в дверь. Она поспешно вытерла глаза, крикнула «Войдите!». Вошел Берг, потоптался у входа.
— Мария, — нерешительно начал он. — Ты можешь оставаться, если тебе не хочется лететь на тот берег. Я сам лечу, вернусь через день-два.
— Как это сам? — возмутилась Маша. — А я?
— Ты плохо переносишь полет, тебе будет трудно… Я могу сам лететь, там найду проводник. Тебе не нужно еще раз рисковать, и твоя нога еще не поправилась, и…
— Поправилась моя нога, — сердито перебила Маша. — Я тебя сопровождаю или не сопровождаю? Ты меня нанял или не нанял? Мы же договорились?
— Я… Мы договорились, но тебе совсем не надо, если ты не хочешь, если трудно… — запутался Берг. — Все условия остаются в силе — твой гонорар и прочее.
