Маша тоже освободилась от рюкзака, потрогала воду в одной из ванн — градусов тридцать пять, не больше. Она нерешительно посмотрела на Берга.
— Мария, ты купайся, а я помогу Петрович, — поспешно предложил он.
— Ну уж нет, — запротестовала Маша. — Ты никуда не ходи, отвернись только. Я влезу в воду, зажмурюсь — потом ты.
Она походила от ванны к ванне, потрогала воду: она была разной температуры, но везде очень мягкая. Но решила начать все-таки с моря. Быстро разделась — Берг послушно отвернулся — и спустилась к прибою. Брезгливо поджимая пальцы, перешла вал темных подсохших водорослей — так и казалось, что в них спрятались неведомые морские гады, — и вошла в холодную воду. Под прохладным ветерком тело покрылось мурашками, но Маша пошла вперед, изображая картину под названием «Смелые русские девушки не боятся холода».
На самом деле очень хотелось взвизгнуть изо всех сил, но она быстро присела, окунувшись по шейку, и сразу стало теплее. Так, в полуприседе, оскальзываясь на камнях, покрытых бархатными попонками водорослей (интересно, нет ли тут морских ежей?), она прошла еще метров пять. Тут вода под ногами стала теплеть. Еще метр — она стала просто горячей. Под ногами щекотно зашевелился песок, облизывая ступни.
Маша чуть оттолкнулась от дна, поджала ноги, вода вытолкнула тело вверх, как поплавок. Удовольствие было неземное — вода нежно обнимала тело, мягкие струи пробегали по коже снизу вверх.
— Андреас! Иди сюда! Тут просто волшебство! — крикнула она, помахав рукой. И увидела, как Берг, спотыкаясь на валах водорослей и камнях, самозабвенно щелкает фотокамерой с разных ракурсов. — Ах ты террорист, я не просила меня снимать, — возмутилась Маша, но тут же решила, что с такого расстояния все равно ее не узнать, да и видна одна лишь голова. Она закрыла глаза, наслаждаясь теплом и ласковым покачиванием волны.
Берг присоединился к ней минут через десять. Довольно фыркая, он перемещался между валунами, исследуя разницу температур и ощущений.
— Да, Мария, это магическое место, — покрутил он круглой головой. — Достойное императоров.
— А мы чем хуже императоров? — откликнулась Маша. — Море, оно общее. Плавай на здоровье. А то приедут сюда богатеи, понастроят отелей — и будет тут курорт дорогущий, для миллионеров. Тогда нам уж не поплавать. Так что запасайся впрок.
— Впрок? Что это впрок? — снова заинтересовался лингвистикой Берг. — Мария, ты используешь много слов, которых я не знаю. Это диалект?
— Сам ты диалект, — засмеялась Маша. — Это нормальный русский язык.
— Но я много слушаю русское радио и телевидение — там много слов не говорят, которые говоришь ты, — возразил Берг.
— Там вообще по-русски редко говорят, — покачала головой Маша. — Сейчас такой новояз в моде на радио, ну, сленг не сленг, а смесь малограмотности с наглостью, плохим английским и всякими модными словечками. А по-русски моя бабушка говорила, да и сейчас еще в деревнях говорят или старые интеллигенты в городах. Но скоро и этого не станет. Будем на волапюке разговаривать.
— Волапюке? Что это? — снова изумился Берг.
— А, забудь! — засмеялась Маша. — То есть забей — так сейчас подростки говорят и на радио твоем любимом тоже. Ну, давай вылезать? Давай, я первая, отвернись.
Берг послушно развернулся носом к морю. Маша пошла на берег, балансируя руками и ощущая во всем теле удивительную легкость. Ветер с океана холодил спину, но и это было приятно.
Она торопливо оделась и пошла в глубину бухточки. Там Петрович уже разбил палатку и развел аккуратный костер. Над котелком поднимался пар, пахло свежезаваренным чаем.
Наскоро поужинав, Маша влезла в спальник, заснула почти мгновенно и не слышала, как осторожно забрался в палатку Берг, а Петрович долго плескался среди валунов, громко крякая от удовольствия.
Утром Петрович встал раньше всех и к завтраку пришел, весь мокрый от росы. Берг, к удивлению поздно проснувшейся Маши, сам вскипятил чай и заварил «пакетной» каши.
— Вы вот что, ребятки, — озабоченно сказал Петрович. — Вы тут сами походите аккуратненько, поснимайте красоту, только далеко не забредайте. А мне придется вернуться в Буревестник, дело срочное есть. К вечеру или край — утром вернусь, ладно?
— Что-то случилось? — не утерпела Маша. — До завтра не терпит, мы ведь максимум на день еще тут задержимся?
— Да нет, надо сбегать, я думаю, вы без меня управитесь, всего-то денек, — отвел глаза Петрович.
— Да-да, Петрович, конечно, мы справимся, — серьезно покивал Берг. — Мы не будем далеко уходить, я просто хочу поснимать при разном освещении. Да, Мария? — вопросительно уставился он на Машу.
— Ну конечно, — недовольно согласилась Маша. Ей отчего-то не хотелось оставаться один на один с Бергом, но справиться с двумя солидарными мужиками явно не удавалось.
Петрович выложил часть содержимого из рюкзака, заново приладил его на спину, попрыгал — не гремит ли что. И ходко пошел вдоль берега, залитого ярким утренним светом.
Пока Маша убирала посуду после завтрака, довольный Берг бегал и ползал вдоль кромки прибоя, так и сяк снимая пейзажи.
— Мария, тут рядом должны быть пещеры, я хочу поснимать, ты пойдешь со мной? — как бы между прочим предложил он через час.
— А ты откуда знаешь? — изумилась Маша. — Мне ничего про пещеры не известно.
— Петрович вчера рассказывал, когда ты уснула, — как-то безразлично произнес Берг. — Если не хочешь, я могу и один…
— Один не можешь! — отрезала Маша. — Я с тобой. А ты хоть знаешь, куда идти-то?
— Знаю, туда по берегу, а потом вверх, — махнул он рукой на север.
— Ну тогда чего сидим? Пошли! — Маша поднялась и пошла в указанном направлении.
— Мария, подожди, мне надо аппаратуру собирать, — закричал Берг ей вслед, но она шла, независимо насвистывая и вглядываясь под ноги: прибой вынес на берег много красивых камешков и ракушек.
Запыхавшись, Берг в «разгрузке» и с камерой наперевес нагнал ее через несколько минут. Пошел рядом, приноравливаясь к ее темпу.
За узким мысом с нагромождением крупных валунов он присмотрелся к склону и показал рукой:
— Кажется, Мария, это здесь.
Маша повернулась — между двумя валунами видна была осыпь мелкого щебня, росло кривое деревце, обглоданное морским ветром. Но за де ревцем действительно было что-то вроде давно заросшей тропинки — прогалина в высокой траве. Берг пошел вперед, продираясь сквозь мокрую зелень, отводя самые высокие стебли руками. Маша вспомнила, как они протискивались сквозь бамбуковые заросли во время тайфуна, и безотчетный страх заставил оглянуться.
Но все было тихо, пряный запах нагретой солнцем травы напоминал детские ингаляции — ими бабушка часто мучила маленькую Машу. Бабушка капала эвкалиптовое масло в миску с горячей водой и накрывала Машу большим махровым полотенцем. Было жарко, пахло лесом, на лице выступала испарина, с кончика носа капало, но она добросовестно дышала открытым ртом, чтобы бабушка не огорчалась…
