Видок состроил мученическую гримасу.
– Она так сказала? Поразительные существа эти женщины! Дорого я дал бы, признаться, чтобы увидеть, как она сердится. Очаровательная женщина в гневе очаровательна вдвойне… то же правило действует и для дурнушки, но с точностью до наоборот, потому что дурнушка в гневе вдвойне безобразна. – Он впился глазами в пожелтевший лист. – Эге, а это что такое? Ну-ка, ну-ка!
– Нашли? – заинтересовался Алексей.
– Это уже второй, – заметил Видок, делая отметку в своих бумагах. – Дело продвигается, дорогой мсье, дело продвигается!
Стоит заметить, что через некоторое время к услугам Видока было уже четыре более-менее подходящих трупа. Один были найден в 1823-м, один – в 1830-м, еще один – в 1836-м и последний – всего полгода тому назад при сносе старого дома. Бедняга был замурован в стене погреба.
– А теперь что? – спросил Алексей с любопытством.
– Сначала мы повидаемся с журналистом, который пишет для отдела происшествий, а потом, если журналист не сумеет нам помочь, наведаемся в полицию. Журналисты в своих статьях пишут далеко не все, что им известно, а полицейские вообще ни черта не пишут, так что нам придется попотеть. Прошу вас помнить, что вы ищете своего старого друга, который в 1822 году приехал в Тулузу и исчез бесследно. Скажем, он был вашим дядюшкой и собирался завещать вам деньги. Идет?
– Нет, – сказал Алексей. – Если он пропал так давно, то почему я занялся его поисками только сейчас?
Видок ухмыльнулся.
– Да потому, что в 1822 году вам было четыре года.
– Одиннадцать, – сердито поправил Каверин.
– Какая разница! Главное, молчите и не открывайте рта. Говорить буду я.
И Алексей в сопровождении мсье Сореля, частного сыщика из Парижа, отправился на поиски журналиста. Последним оказался юноша двадцати с небольшим лет от роду, который совсем недавно работал в газете. Он не смог сообщить Видоку ничего путного, ибо и сам ровным счетом ничего не знал. Впрочем, он порекомендовал сыщикам обратиться к мсье Куртенэ, который хоть и старый мерзавец, однако знает решительно все, что творится в городе, и даже то, что еще только затевается.
– Ему семьдесят восемь лет, – добавил юноша. – Если вы сумеете его разговорить, ручаюсь, узнаете все, что вам нужно.
Мсье Куртенэ жил неподалеку от знаменитой базилики. Он обрадовался приходу незнакомцев, как радуется свежему мясу оголодавший тигр.
– Жозефина, смотри, кто к нам пришел! Господа, кхе, кхе, почтили своим присутствием мое скромное жилище!
Жозефиной оказалась маленькая желтая птичка, сидевшая в клетке у окна. Она прощебетала нечто, до странности напоминающее бравурную мелодию.
– Ого, – заметил Видок тоном знатока, – вы научили ее петь императорский марш?
Мсье Куртенэ захихикал и радостно потер свои маленькие ручки. Это был крошечный старичок с пронзительными голубыми глазками. Розовую его голову покрывало нечто, когда-то бывшее волосами, а теперь напоминавшее одуванчиковый пух.
– Именно! Именно! Ибо я, признаюсь без ложной скромности, являюсь поклонником великого императора. Если бы вы знали, сколько я затратил сил, пока наконец эта негодница не перестала фальшивить! – Он с хитрым выражением наклонил набок голову и впился своими глазками в Видока. – А что вы, сударь, думаете о его супруге?
– О какой именно – о первой или о второй?
– О первой, разумеется, о первой! Второй брак был ошибкой, ужасной политической ошибкой!
Видок заявил, что он не вправе осуждать выбор императора, хотя лично ему Жозефина никогда не нравилась. Старичок, по-видимому, был вполне удовлетворен ответом, и последующие полчаса прошли в обсуждении достоинств императора и недостатков его жены.
Наконец, когда тема была исчерпана, Алексей получил возможность направить разговор в интересующее их русло. Он объяснил, что ищет пропавшего родственника, и предоставил слово Видоку. Тот перечислил, что именно им удалось обнаружить в газетах. Мсье Куртенэ нахмурил брови.
– О том, что нашли в двадцать третьем, можете забыть. Это просто бродяга… Следующий… где именно его обнаружили? Ах, в каменоломне? Уверен, это пьяница Жильбер. Конечно, он упал туда не сам, я думаю, жена ему помогла… Тело, разумеется, нашли не сразу, но, уверяю вас, еще в двадцать девятом году он точно был жив. Нет, это наверняка Жильбер… В позапрошлом году… в позапрошлом году… Разве тогда кого-то нашли? Что-то я не помню…
Неожиданно Алексея осенило.
– Прошу прощения, что перебиваю вас, мсье, но я слышал, что у моего дяди был характерный недостаток… У него не хватало одного пальца на левой руке. Может быть…
– Ну так что вы битый час морочите мне голову? – рассердился мсье Куртенэ. – Тогда это тот, которого нашли, когда сносили дом старика Патрюса. Точно он! Местные жители еще ломали голову над тем, кто бы это мог быть… Эй, вы куда?
– Не смеем больше задерживать вас, мсье, – сказал Видок. Он порылся в кармане и достал золотой луидор. – Разрешите сделать небольшое подношение на корм вашей замечательной канарейке. Нам очень понравилось, как она пела.
– В самом деле? – сказал польщенный старик. – Ну что ж, если вам понадобится узнать еще что-нибудь, я к вашим услугам.
Видок приподнял цилиндр и удалился вслед за Кавериным. Уходя, они слышали, как Жозефина свистит им вслед наполеоновский марш.
Глава семнадцатая,
в которой господину кюре приходится два раза рассказывать одну и ту же историю
Это было небольшое ухоженное кладбище возле игрушечной церковки постройки прошлого века. Среди скорбных скульптур и мраморных крестов особенно бросался в глаза небольшой холм, на котором стоял лишь невысокий деревянный крестик с надписью: «Requiescat In Pace»
[17]
.
Видок поглядел на эту надпись и вздохнул.
– Думаете, там, внизу, и находится Тербийон? – начал Алексей.
– Да, похоже, что это его могила. – Видок поморщился. – Надо будет спросить у кюре.
Молодой человек обернулся и заметил маленькую фигурку в сутане, которая неожиданно резвым, каким-то подпрыгивающим шагом приближалась к ним.
– А вот и он, – заметил он.
Священник был уже совсем рядом. Это был молодой, еще безусый человек с грустным лицом и едва заметным нервным тиком, от которого подергивалось его правое веко.
– Что вам угодно, господа?
Голос у него был высокий и казался взволнованным. Алексей с удивлением взглянул на священника.
– Здравствуйте, господин кюре, – сказал Видок почтительно. – Нам с приятелем просто стало любопытно, чья это могила.
– Ах, да, – кюре немного успокоился. – Конечно, вы уже слышали об этом прискорбном случае.
