– Спасибо, мсье, ваша история оказалась очень интересной, – искренне промолвил Алексей, протягивая врачу деньги. – Значит, Трибуле арестовали в том самом доме, где у вас с ним была практика. Верно?
– Да, мсье… Вы очень щедры, спасибо. Да, для меня это было как гром с ясного неба. Почти весь сентябрь я просидел у изголовья тетки в Сен-Лисе, причем она постоянно жаловалась, что я мечтаю ее уморить и жду ее смерти. Наконец ей стало немного лучше, и я обрадовался, что могу наконец вернуться домой. Приезжаю, а там… – Роллен безнадежно махнул рукой. – Бедный Трибуле, несчастный мой друг! Если бы не этот прокурор, его еще можно было бы спасти. Но тому надо было раздуть несуществующий заговор, чтобы подняться в глазах начальства… Вот так и пропал человек.
– Благодарю вас, мсье, – сказан Алексей, поднимаясь, – за перевязку и любопытный рассказ. Всего доброго.
– Всего доброго, мсье… Антуанетта, проводи пациента.
Каверин вышел из дома, легко, как птица, влетел в фиакр и приказал немедленно доставить себя в «Золотой лев».
– Это просто ужасно, – пожаловался Видок, когда Алексей вошел к нему в комнату. – Я везде наводил справки об этом докторе, черт бы его побрал, но все в один голос твердят, что свое наследство он получил от престарелой тетки…
– Из Сен-Лиса, – быстро закончил молодой человек. – Так и есть.
Видок прищурился и пристально посмотрел на своего помощника. Наступило молчание.
– Ну, – сказал Видок, насупившись, – выкладывайте, что вам удалось разузнать.
– Помните, – проговорил Алексей, – как вы мне объясняли, что, раз «Принцесса грез» до сих пор нигде не объявилась, это значит, что она где-то спрятана и ждет своего часа? Тогда я не поверил вам, а теперь знаю, что вы были совершенно правы.
– Но доктор Роллен… – начал Видок.
Алексей нетерпеливо махнул рукой.
– Доктор Роллен ни при чем. Вот послушайте, что он мне рассказал…
Глава двадцатая,
в которой становится ясно почти все, кроме самого главного, а затем вдруг становится совершенно темно
Все началось 16 сентября 1822 года, когда в дверь с табличкой «Мсье Роллен, доктор» постучал взволнованный человек.
– Доктор, скорее, ради бога! Я умираю…
Стояла глубокая ночь, и студенту Трибуле, который подменял своего уехавшего в Сен-Лис товарища, вовсе не улыбалось вставать с теплой постели. Но стук все продолжался, и Трибуле, потеряв терпение, сошел вниз.
«Может быть, он мне хорошо заплатит… Третьего дня я опять продулся в карты. Черт! Не жизнь, а сплошное невезение…"
Зевая во весь рот, студент открыл дверь.
– Доктор! Меня ранили… В меня стреляли…
Трибуле перевел взгляд на мокрый от крови сюртук незнакомца, стоящего на пороге, и сразу же все понял.
– Входите… Обопритесь на мою руку… Осторожно, тут ступенька… Кто же это на вас напал?
– Разбойники, – захлебывающимся шепотом твердил седой человек с черными глазами, – разбойники, сволочи! А-а!
Он согнулся в три погибели и застонал. Волосы на его лбу слиплись от пота.
– Сейчас, сейчас, – бормотал Трибуле. – Ложитесь сюда…
Человек упал на диван, скрючился и застыл. Трибуле стал снимать с него одежду.
«Эге, как скверно… Пуля в живот… Да что мне с ним делать? Его в больницу надо… Черт! Роллен, как назло, опять у своей тетки… А этот… Он же истечет у меня тут кровью! И что я буду делать? А деньги? Кто мне заплатит?»
Он осторожно снял с раненого сюртук, и тут из кармана выпал какой-то небольшой предмет, который с негромким стуком покатился по полу. Чертыхнувшись, Трибуле поднял его с пола – и застыл на месте.
Он держал в руке зеленый бриллиант, играющий тысячью огней.
«Это… это… что же? Как?»
Мысли сбились в какую-то глупую, бессвязную кучу, и на несколько мгновений Трибуле почти утратил способность что-либо соображать. Только одно, по правде говоря, он знал точно: этот бриллиант он не отдаст никому на свете.
Человек на диване уже не двигался. Наконец Трибуле, пересилив себя, дотронулся до него. Пульса не было.
– Ну, это вы так думаете, – не удержался от замечания Видок в этом месте рассказа Алексея. – А может быть, там имела место ожесточенная борьба… Умирающий вцепился в горло студенту… хотел отнять бриллиант… И в свете единственной свечи драка молодого и здорового со старым и смертельно раненым выглядела особенно омерзительно.
– Да, да, – проворчал Алексей. – Что-нибудь вроде «Свеча роняла свой зловещий свет на эту сцену»… Увольте меня, мсье, от эффектов в духе мсье Дюма.
– Молчу, молчу, – сказал Видок и действительно замолчал.
Итак, продолжал Алексей, бриллиант оказался у Трибуле. Но перед ним на диване лежал труп, по поводу которого у полиции могли возникнуть всякие ненужные расспросы. Да что там полиция… А что, если у умершего есть сообщники? Что, если они тоже знают о бриллианте? Трибуле похолодел. Значит, труп надо спрятать.
Но куда? Закопать? А если найдут? Да и где закапывать? И тут Трибуле вспомнил о доме по соседству, в котором имелся отличный погреб.
– А откуда Трибуле было известно о погребе? – прищурился Видок.
– Он таскал оттуда бутылки, когда в доме не оставалось ничего выпить, – без колебаний ответил Алексей. – Все равно старик Патрюс был так скуп, что ни за что не стал бы ими пользоваться.
– Возможно, – согласился Видок. – По крайней мере, я навел кое-какие справки и узнал вот что. В августе 1822-го одна из стен в погребе частично обрушилась. Экономка Патрюса уговорила его купить кирпич, чтобы укрепить стену, но потом оказалось, что надо нанимать рабочих, которые будут этот кирпич класть, а это – новые расходы. В общем, Патрюс решил ничего не делать, и только когда экономка пригрозила, что от его жадности обрушится весь дом, он испугался и нанял двоих. Работали они медленно и, в общем, не слишком добросовестно. Но старик был доволен, потому что за работу он заплатил им совсем мало.
…Трибуле подхватил труп под мышки и поволок его наружу. У дверей он заметил карету, в которую были запряжены две лошади. Мысленно Трибуле выругался. От кареты тоже придется избавиться. Но сначала мертвец…
Трибуле затащил тело в погреб, и тут ему бросилась в глаза новая стена. Он подошел, поковырял цемент – тот был совсем никуда не годный и даже не успел засохнуть. Тогда Трибуле быстро убрал часть кирпичей, затолкал тело внутрь и снова заложил проем кирпичами. Оглядев стену, потер руки и весело ухмыльнулся. Теперь никто никогда не отыщет его незваного гостя.
– Что он сделал с каретой, я не знаю, – сказал Алексей. – Думаю, выехал за город и бросил экипаж, а сам пешком вернулся домой. Все сошло гладко, никто ни в чем его не заподозрил. Но впереди ждало испытание, о котором Трибуле даже не подозревал. Когда-то он написал развязный памфлет на короля и уже забыл об этом, но власти не забыли. Они выяснили, что автором памфлета был именно Трибуле, и в одно прекрасное утро за ним пришли.
